Молчание Гамельна - стр. 6

– Но я теперь тоже работаю! Вдвоем мы вполне потянем. А что до условий – нормальные там условия! Ну, чуть переделаем – я попрошу своих помочь, – чуть закупимся и заживем! А полиция что, в полиции тоже люди.

– Как у тебя все складно получается.

– А то ж, – Леона выпятила грудь, уже кое-что прикидывая в голове.

– В-четвертых, – Гамельн прокашлялся. – Если тебя снова потянет меня «просто лизнуть» – ничего не выйдет. Придется завязаться узлом, львенок.

Это… это что сейчас за заявочки! Леона открывала и закрывала рот, не в силах выплеснуть всю степень возмущения.

Гамельн неспешно поднялся с дивана – уставший и красивый как черт! – и присел рядом.

– Львенок, я понимаю твои переживания и боевой запал – в тебе всегда была тяга к справедливости. Но мы не будем больше об этом говорить, слышишь? Я научился ценить спокойствие и стабильность и не хочу в очередной раз наломать дров. Как только вышел из тюрьмы, я узнал про каждого: самое страшное и непоправимое случилось с Кевином. Его смерть будет висеть на сердце до конца дней. Что касается остальных – их судьбы, может, сложились не лучшим образом, но жизням ничего не угрожает. В противном случае я бы не медлил.

Леона хмуро на него зыркала. На языке вертелось: «Иногда жизнь – участь куда худшая, чем смерть», – но Гамельн и сам это знал. Почему-почему-почему все так сложно? Выход наверняка был. Стоило просто поискать. Шесть лет назад таким выходом для Леоны и остальных детей стало похищение. Только вот жизнь – не сказка, и волшебного портала в другой мир не существовало.

Между тем Гамельн прошел к комоду и взял из вазы шоколадную конфету в обертке. Антистресс, как он их называл.

– Съешь и остынь.

Да он… да этот тип!

– Вот и остыну в ближайшей реке!

Леона выскочила на улицу и понеслась куда глаза глядят. День был безнадежно испорчен.

***

Конечно, ни в какую реку Леона не плюхнулась. Она ж не дура. Так – пометалась по берегу. Вода по-прежнему готова была выслушать все.

– Этот Гамельн… да что он о себе возомнил! – Леона набирала полные горсти гальки и швыряла, швыряла… По воде расходились мутные круги. – Забудь! Отпусти! Не мечтай! Не живи! Это как вообще называется? Я знаю другого Гамельна! А не этого мягкотелого рохлю! Р-р-р-а!

Леона прокричала, вспугивая мелких пташек, и плюхнулась на задницу. Легла, подложив под голову свернутый калачиком пиджак. И пусть потом весь изгвазданный будет – Леона надеялась никогда его больше не надевать. Небо потемнело, став васильковым. Сколько времени, интересно? В целом плевать, главное – не опоздать на поезд. Раз уж Гамельн оказался таким гостеприимным!

Что на него нашло вообще? Собрались отпраздновать выпускной, угу. Все та тетка виновата! За каким хером она вообще пошла в торговый центр? Поближе ничего не нашлось? Еще и мужа притащила… У Леоны снова зачесались кулаки: надо было этому мужлану еще по роже съездить и ботинками по ребрам добавить. Лежачего не бьют – лежачего добивают. Ладно, встретились-свиделись. Хорошо еще без: «Ого, ты так изменился! Как тюрьма?». Тетке вообще, судя по всему, глубоко фиолетово. Чего Гамельн так из-за нее загрузился? Учит смотреть вперед, а сам? Мало ли кто там каким был в прошлом. Это совершенно неважно. Ты докажи здесь и сейчас, что можешь уложить в одиночку сотню, а не бахвалься былым! «Вивиан – не обычная». Ну застрелиться теперь.