Молчаливые боги. Мастер артефактов - стр. 54

– Так ты дионах Тобар? – просиял илюмит.

– Я не ремесленник, нет, – этим даром меня не наделили. Но эту веру я считаю своей.

Краснопал понимающе закивал.

– А кто вы? – спросил кузнец у жонглера и Луатас, которая только что вернулась. – Вас Люмея одарила своей милостью?

Артист улыбнулся:

– У меня имеется кое-какой талант, но не магического свойства. Как и ты, я всего лишь адепт веры. Хранитель пламени, но не дионах Лазар. А вот сестра… – Он перевел взгляд на девушку. Та едва заметно качнула головой. – Раньше у нее был дар, но она утратила голос. Это случилось после того, как на нашу семью напал владыка крови. С тех пор Луатас не поет песню Люмеи – и вообще не говорит.

– Очень жаль это слышать, – с грустью произнес кузнец. – Однажды мне довелось услышать песню дионахов Лазар. Никогда этого не забуду.

Краснопал поклонился:

– Настанет день, когда вновь зазвучит голос Люмеи. И быть может, тогда мы услышим и песню моей сестры. – Он положил руку девушке на плечо. Луатас посмотрела на брата снизу вверх и улыбнулась. – А пока Луатас довольствуется игрой на флейте. Я тоже музицирую, но предпочитаю арфу.

– Вот оно что, так ты не только ножами жонглировать мастак. – Шраон поглядел на Аннева. – Ну, парень, что я тебе говорил?

Краснопал ухмыльнулся:

– Я и не то умею. Еще я певец и танцор. Хотите послушать историю или балладу – милости прошу ко мне. Да только ничего из этого не является моим истинным талантом.

– Да? – удивленно хмыкнул Шраон. – Какое же искусство ты считаешь истинным для себя?

Краснопал поднял сумку с лямками, лежащую на земле рядом с доской, вскинул ее на спину и заговорщически подмигнул:

– Ты назвал мою профессию искусством – что ж, это верно, пусть для большинства она и далека от искусства. Но я зрю в корень вещей и вижу истину, и я разделю ее с вами.

Артист вскинул голову, простер руки к небу, словно обнимая весь мир, и начал мощным баритоном:

– Я, Краснопал, бард и бродячий артист-илюмит, величайший охотник за сокровищами, которого видел свет. Я добываю мифы, легенды и небылицы, которыми развлекаю народ. Но подлинная моя страсть – истории о сокровищах. Ибо что может быть поэтичнее драгоценной истории, повествующей о бесценных ценностях? А коли история правдива и нашелся-таки счастливец, которому посчастливилось отыскать сокровищницу, полную подлинного сокровища, не делает ли это и нас частью чудесной истории, а значит, и частью сокровища?..

Шраон с Анневом переглянулись. Луатас воспользовалась паузой и пихнула брата локтем в бок. Бард поморщился, однако шальная ухмылка так и не сошла с его лица.

Аннев поскреб за ухом:

– Боюсь, мастер артист, мы немного запутались…

Краснопал отвесил низкий поклон:

– Прошу простить, а вы у нас мастер…

– Аннев.

Артист склонился до самой земли:

– Мастер Аннев. Чудно. Теперь мы знаем, как зовут нашего благодетеля.

Шраон непонимающе посмотрел на Аннева, но тот качнул головой. Благо Краснопал не замолкал ни на секунду.

– Я намеревался сказать, что не меньше, чем охотиться за историями, я люблю получать награду за свои труды. Таланты артиста оплачиваются скудно, а вот охота за сокровищами – как раз наоборот.

Аннев недоуменно поднял бровь:

– А вы что, и правда знаете такие истории?

– Еще бы! – расхохотался Краснопал. – Вот только правдивых из них меньше половины, а стоящих среди тех немногих – раз-два и обчелся. Нет, я трачу время лишь на те, что достойны внимания.