Моль - стр. 7
Спустя пару минут из учебного корпуса вышли Генриетта Альбертовна и Ника. Генриетта, кутаясь в объемную меховую накидку, едва увидев мужчину, тут же расплылась в широкой улыбке. Ее алые губы растянулись, обнажив ровные, белые зубы. Моль же, наоборот, опустила плечи, ссутулилась, склонила низко голову. Мужчина заговорил, потом подошел к девчонке и положил ладонь на ее плечо. Она вздрогнула от прикосновения, отошла в сторону, и Гиена тут же подхватила её под руку, что-то шепнула на ухо. Глаза директрисы зло сверкнули, но она тут же снова фальшиво улыбнулась, глядя на мужчину.
Моль сжала зубы, напряглась и вскинула голову – дерзко, с вызовом. Витька снова увидел в её глазах холодный огонек, и что-то внутри него заныло – так, как будто он должен что-то сделать прямо сейчас, как-то помешать этой встрече. Захотелось подбежать к Гиене, выхватить из ее наманикюренной руки тонкую, белую руку девчонки и бежать с ней куда-нибудь подальше отсюда. Куда там она хотела убежать? В горы? Витька оглянулся, пытаясь, понять, в какой стороне от них находятся горы.
Потом он опомнился, больно хлопнул себя по лбу, отвернулся. Что это за наваждение такое? Сдалась ему эта полудохлая, чокнутая девчонка! Не влюбился же он в нее? Даже представить такое смешно.
В любовь Витька не верил. Девчонки его мало интересовали, точнее интересовали, но он уже перерос тот возраст, когда до смерти любопытно посмотреть и потрогать. Уличная шпана взрослеет рано, поэтому все, что ему было интересно знать о представительницах женского пола – он уже узнал. В прежней жизни у него даже девушка была – кареглазая бездомная цыганка Марианна, его ровесница. Марианна была такая приставучая, что быстро надоела ему. После нее Витька ни с кем отношений не заводил. И вообще, любовь и прочие “шуры-муры” – это было совсем не про него.
Поэтому Витьку жутко бесило то непонятное, волнительное ощущение, которое возникало внутри него в те моменты, когда он видел Нику. Странная, нелепая девчонка все чаще стала занимать его мысли, и Витька упорно гнал их от себя. Он злой. Он волчара. Он Батя. Он должен быть злым, непоколебимым и хладнокровным.
Услышав совсем рядом стук каблуков, Витька сделал вид, что только-только подошел к корпусу. Как бы невзначай столкнувшись с Гиеной, Витька заметил в ее напряженном лице то самое темное и бездонное выражение, которое его пугало. Но она тут же вскинула брови и нацепила, словно маску, свое привычное приветливое лицо.
– Витя, что ты здесь делаешь? – спросила она.
Витька учтиво извинился и сказал первое, что пришло в голову:
– Генриетта Альбертовна, а я как раз искал вас! Что же это такое? В столовой сегодня кормили прокисшим пюре. Половина мужской спальни на горшках сидит!
– Витя! Можно без этих ужасных подробностей? – возмущенно ответила женщина, поправив прическу и добавила уже спокойнее, – Разберемся с поваром. Пусть мальчики сходят в медпункт за активированным углем.
Витька кивнул и нарочито громко прочистил горло.
– Ну что еще, спрашивай, не тяни, – нетерпеливо произнесла Гиена у входа в жилой корпус.
– Как там ваша новенькая? Нравится ей здесь? – хриплым голосом проговорил Витька.
– Не жалуется – уже хорошо! – ответила директриса и улыбнулась.
– А вот вы тогда сказали, что она здесь ненадолго. Ее что – переведут в другой интернат? – он внимательно посмотрел в глаза Гиене и заметил, как с ее лица медленно сползла улыбка.