Мои любимые преподы - стр. 14
Сергей отрывается от меня. И морок его взгляда рассеивается, он шумно выдыхает и сбрасывает с себя руку этой цапли, подталкивает Настю в сторону, расчищая дорогу.
– Как же вы все меня достали.
Это прозвучало чувственно, от души, он идет сквозь толпу, а мы с Настей провожаем его взглядами.
В удивлении кошусь на нее.
Так с любимыми невестами не разговаривают, особенно, если решил воспользоваться отсутствием друга и по-быстрому себе ее захапать, пока тот на солнце смотрит только сквозь прутья решетки.
– А у тебя, похоже, проблемы, – у меня вырывается злорадный комментарий. – Достала ты его.
– Что сказала? – Настя поворачивается. У нее лицо кривится, из ноздрей чуть ли пар не идет, этот миг такой странный, а я четко осознаю – мы соперницы, и это не просто слово, это чувство, и оно страшное, меня эмоции с головой накрывают, меня толкает в прошлое, назад на века, к истокам женской вражды, словно Сергей первый, главный и единственный мужчина на земле, и он мой, мой, а нее.
– Ты, – Настя тычет пальцем, как оружием, в растерянную девицу. – Не попадайся мне больше.
И пятится, и взгляда от меня не отводит, как если бы на прицеле держала, ввинчивается в толпу. Я теряю ее из виду.
Она за ним пошла.
Встряхиваю волосами.
Эта тяжелая пелена с мыслей спадает, и я ужасаюсь, никогда прежде такой не была, не ощущала подобного, я под сердцем ношу доказательство любви, и с каждым днем моя зависимость крепнет, я люблю его, я не смогу жить как прежде, до той ночи в клубе.
Решительно рассекаю толпу, работаю локтями. Выбираюсь к стойке.
И вижу их.
Они переругиваются, Настя пьет. Рядом сидит ошалевшая Оля, аж на стуле развернулась, глаз с парочки не сводит, а они свидетеля не замечают, как на необитаемом острове находятся, лишь друг друга видят.
И меня отравляет горькая, противная ревность, мне так муторно, по ушам бьет музыка, у меня там словно маленькие барабанщики засели и по перепонкам колотят бам-баб-бам, и сердце пульсирует в висках.
А я лишь хотела немного потанцевать с подругой, проводить лето, какого черта!
– Пойдем, – за руку сдергиваю Олю с высокого табурета. – Такси на улице подождем, что-то мне плохо.
– Плохо тебе, Ева? – тут же поворачивается на мой голос Сергей. – Зато в изоляторе сидеть здорово. Тепло, сухо, еда есть опять же, библиотека, находишься на гособеспечении, сказка, – он усмехается.
– Ну это я, наверное, в трусы к Лиле лезла, да? – еле сдерживаюсь, чтобы не закричать. – На меня заявление, написали, я виновата? Но как же классно, что у Ярослава есть ты. С такими друзьями и врагов не надо, поговорку слыхал?
– Какая ты дура! – он отталкивает стул с дороги, подходит вплотную. Его руки словно не принадлежат ему, на моих плечах оказываются, он меня встряхивает. – Ева. Я даже на Богдана забил, я чуть в аварию не попал, когда на вокзал за тобой летел, я просил гребаную малость, не отталкивать, а ты что сделала?
Запрокидываю голову. Его глаза блестят, горят, он завороженно смотрит в ответ и вдруг наклоняется. Успеваю ощутить легкое касание, губы перышком, едва уловимо, кратким мазком, и внутри все переворачивается с ног на голову.
– Сережа! – к нам фурией подлетает Настя. Оттаскивает его руки от меня. – У нас свадьба через четыре дня. Ты скандала хочешь? Отцепись же от этой девки. Боже, на нас все смотрят, я тебя ненавижу! – она бьет его в грудь.