Мои крылья - стр. 17

Как же я злилась тогда, что такая малявка! Как же мне хотелось улететь следом за ним и его отцом, когда они отбывали, заключив помолвку и погостив у нас всего день.

Мне казалось это таким несправедливым, обидным, таким неправильным, я чувствовала себя никчемным угловатым ребенком. Мне ужасно хотелось быть взрослой и красивой, чтобы Арсур в следующий свой визит не пичкал меня детскими карамельками. А подарил пудреницу, как взрослой барышне. Или помаду. А лучше – поцелуй.

Мои эмоции от его отлета были такими сильными, что спровоцировали мои крылья прорезаться, но это я поняла позже. Пока же корчилась от дикой боли и силилась не кричать, чтобы не услышали слуги и чтобы не сказали папе, что я слабачка.

Я пролежала на полу довольно долго, судя по тому, что изрядно замерзла, а потом меня взяли на руки, и я услышала родной запах, который тут же узнала.

- Папа…

- Да, дочь.

- Папа, мне плохо.

- Я знаю. Я рядом.

Он был со мной рядом два дня, пока я металась в горячке. Он вытирал мой лоб прохладным влажным платком, и он не позволял мне лечь на спину, уговаривая потерпеть, и что потом будет можно лежать на спине, сколько угодно.

Я слышала его голос и успокаивалась, потому что верила. Иногда я чувствовала, как в комнату входила Дитра, но она никогда не оставалась подолгу, и никогда не разговаривала со мной. Может, думала, что в бреду я ничего не слышу. Только раз я различила ее тихий вопрос, да и то не мне, а отцу:

- А когда у меня начнут прорезаться крылья, ты тоже будешь рядом?

- Конечно, - ответил он.

Но слово он не сдержал. Не по своей воле, но не сдержал.

Не так часто, но он перемещался в Ристет, чтобы обсудить с императором нечто конфиденциальное, и так вышло, что один из его визитов совпал с тем, когда у Дитры начали прорезаться крылья. Кстати, несмотря на нашу разницу с сестрой в три года, крылья у нее начали прорезаться всего через несколько месяцев после моих.

Отец не смог так быстро вернуться, и с ней были я и маг, но Дитра в бреду настаивала, чтобы папа пришел, чтобы он был…

Прошло много лет, но я отчетливо помнила ту боль и беспомощность, когда прорезаются крылья. И почти безграничное желание, чтобы рядом был самый дорогой и близкий тебе.

Я нужна своему сыну. Я очень нужна ему.

- Маргус, отведи меня к Стэнли, - попросила я.

- В камеру?

- Да. В камеру.

- Да они с удовольствием упекут и тебя вместе с ним!

- Пускай. Если Стэнли нельзя из камеры выпустить, я войду в нее.

- Сумасшедшая! Ты даже не представляешь, что там делают с заключенными! – взорвался Маргус, но замолчал, едва осознал, что сказал и кому. – Илия, мне жаль. Правда, жаль. Я знаю, как ты любишь своего сына. Но ему нельзя помочь. Единственное, чего ты добьешься – это…

Он замолчал, выпустил, наконец, мои волосы, нервно прошелся по прихожей и вернулся.

- Не делай этого, Илия. Прошу тебя. Ты даже не представляешь, как сильно нужна мне. Не представляешь, на что я готов пойти, чтобы тебя удержать. Я спрячу тебя. Привяжу. Я украду тебя от самой себя. Пожалуйста, Илия. Ты ничем не поможешь Стэнли!

- Ты прав, - согласилась я, наблюдая за ним.

- Я рад, что ты поняла, - облегченно выдохнул он.

- Спасибо, что все объяснил, - покорно склонила голову.

- У Стэнли не было шанса выжить еще когда он только бросился спасать демоницу, - пояснил Маргус, чуть успокаиваясь. -  Но когда оказалось, что он сам – демон…