Мои. Этим все сказано - стр. 7
Я забираю папку с документами из секретера в кабинете и рамку с фотографией, где мы втроём: я, папа и Серёжка.
В коридоре, сложив руки на груди, ждёт риелтор, она уже демонстративно приоткрыла входную дверь. Новые хозяева остались в зале. Меня вдруг осеняет:
— А как же мебель? Картины? Техника?
— Голубушка, — презрительно кривит губы Анастасия, — вот уж не корчите из себя дуру! Ваш муж продал квартиру вместе с картинами и техникой. За это он накинул дополнительно процент. И не надо здесь строить невинную простоту. Ваш фокус не пройдет: оспорить сделку вам не удастся, — припечатывает риэлтор. — Наша фирма не первый год на рынке недвижимости, и не такие схемы повидали! — она нервно сдирает Сережкину курточку с крючка и сует мне в руки. Всовывает мне сапоги, а Серёжке — мою куртку и выталкивает в подъезд, громко хлопнув дверью у нас за спиной.
В папином офисе я бывала не так уж часто. В последнее время пару раз приводила Серёжку показать, где работает дедушка.
Папочка из военных в отставке, на пенсии открыл небольшое охранное агентство. Чем именно он занимается, я никогда не интересовалась. Охраняет и ладно. Людей, офисы, дома…
Мне куда интереснее были цветы, курсы флористики и ландшафтного дизайна. Жаль, что я не доучилась… Илья настоял, а у папы тогда были какие-то проблемы по бизнесу, не до моей учебы было. Потом беременность, свадьба и все не до того…
До офиса с Серёжкой доходим пешком, это не очень далеко. Мне безумно жалко продавать фирму, так поступать с папиным детищем, но за те двадцать минут пути я так и не смогла найти другой выход. Всех папиных знакомых, чьи фамилии я нашла в его телефоне, я обзвонила уже давно. Кто-то посочувствовал, но помочь ничем не смог, кто-то не захотел, большинство просто не взяли трубку. Папин юрист прав: слухи распространяются быстро. И крысы, зная, что от папочки теперь не получится поиметь выгоду, сбежали.
Мои подружки тоже ничем помочь не могут.
Илья… Он не захотел помогать, ушёл ещё в самом начале папиной болезни. А теперь ещё и квартиру продал, втихаря… Предатель!
Серёжка просится прокатиться на горке, где резвится малышня, съезжая на ледянках, санках и просто на картонках и кусках клеёнки. Но мы спешим. Я отказываю, сынок дуется, но у меня просто нет сил ему пояснять, почему мы не останавливаемся в парке.
Стеклянные двери бизнес-центра вырастают передо мной внезапно. Я выдыхаю и решительно захожу внутрь. Решительность моя напускная. Я никогда не была сильной или характерной. Но сейчас мне хочется соответствовать папе. Уж он-то волевой, мужественный. А я его дочь.
Моего запала хватает дойти до конференц-зала. Серёжку я оставила на секретаршу Алиночку.
В просторном зале меня уже ждут юрист, главный бухгалтер. Она мне звонила пару раз, что-то втолковывала про сделки и активы или откаты. Но я была занята папой, его диагнозами, прогнозами врачей, названиями лекарств. Мне было не до того.
В этот момент я припоминаю о звонках. Было что-то про Илью и сделки. На мгновенье я нерешительно останавливаюсь и пытаюсь вспомнить. Но память меня подводит.
Ещё двое мужчин, мне не знакомых, сидят за столом. При моем появлении они даже не привстали, только кивнули на приветствие. Лица у них недовольные и напряжённые.
Высокий мужчина в темном костюме стоит возле окна, в пол-оборота ко всем. Крепкий и плечистый, наверное, тоже из военных. Его выдает выправка: разворот плеч и гордо поднятый подбородок. Брюнет, с припорошенными сединой висками. Молодой. Папочка тоже рано поседел, но ему седина очень идет. Этому брюнету тоже идет. Цвет глаз мне не видно, но думаю, что карие. Он выбивается из общей массы находящихся в зале. От него веет уверенностью и мощью. Он на одной волне с папой, я это чувствую, как привыкла знать и чувствовать, что папа — это сила.