Мои драгоценные дни - стр. 7
…Самиздатовская сатирическая машинопись, приоткрывавшая узкую форточку на свежий воздух из замкнутого мира, распространялась довольно оперативно, давалась на прочтение, как правило, на одну, максимум на две ночи, да и экземпляры не всегда были четкими. Следом за «Материалами второго съезда писателей» стало ходить по рукам другое сочинение – Владимира Полякова «Поэма об Иве Монтане»: о гастролях в Москве в 1956 году по приглашению всемирно известного кукольника Сергея Образцова – французского шансонье Ива Монтана и его жены актрисы Симоны Синьоре. Написана поэма было зло и остроумно, высмеивая непомерное уничижение встречавших (часто не менее заслуженных, чем приглашенные) перед прибывшими знаменитостями. Например, по выражению сатирика, на квартире Сергея Владимировича Образцова:
и заканчивалась поэма поучительно:
Сейчас эту поэму можно свободно прочитать в Интернете, правда, без концовки…
Так же впоследствии мы с мужем, поэтом Владимиром Савельевым, выкупили у машинистки воспоминания Надежды Мандельштам, прочитали за ночь «Жизнь и судьбу» Василия Гроссмана, за две ночи – солженицынский «Бодался теленок с дубом»… Были и еще удачные прочтения.
Во мне всегда жило врожденное чувство межпоколенческих границ. Худощавый, невысокого роста, Михаил Аркадьевич казался мне по сравнению с моим моложавым отцом, его ровесником, – стариком, а между тем в 1962 году ему ещё не было шестидесяти. В конце пятидесятых он искал в стихах подтверждения не кончающейся молодости. Одно из лучших стихотворений того времени, на мой взгляд:
И снова – 1962 год, с которого всё в моей литературной судьбе завертелось.
В назначенный день я возникла у светловского подъезда на полчаса раньше времени. Было по-осеннему зябко, небо хмурилось в предчувствии то ли дождя, то ли раннего снега, дул пронизывающий ветер. Я стала прохаживаться вдоль дома – туда и обратно, стараясь не смотреть на окна первого этажа, чтобы Светлов, если вдруг выглянет, не подумал: «Пришла раньше срока и вышагивает тут мимо моих окон…». Пока дождалась опоздавшую ещё на полчаса Аллу Стройло, продрогла до костей. Наконец она, запыхавшись, показалась во дворе дома на Аэропортовской.
М. Светлов со своей копией – куклой Мальчиш-Кибальчиш. Такой подарок сделали ему к 60-летию артисты кукольного театра. 1963
Мы позвонили в дверь квартиры. Открыл Михаил Аркадьевич. Я как-то неловко стала высвобождаться из пальто – пальцы застыли, и я с трудом расстегивала пуговицы. Глянула в зеркало: моя смуглая физиономия стала и вовсе синюшного цвета. Полезла в сумочку – за румянами. Светлов скептически проворчал:
– Сотри, старуха, тебе не идет. Всё равно что яблоко нарумянить.
Смутилась окончательно. Стерла поспешно со щек румяна – чуть ли не вместе с кожей.
Светлов продолжал не без иронии:
– Там, на кухне, у меня печенье и яблоки – ко мне тут до вас обеих заходили ещё две куртизанки, от них остались, грызите, только яблоки сначала вымойте.