Мои дорогие девочки - стр. 41

Виктория тяжело вздохнула:

– Но он ведь был со мной!

– Он объяснил, что ваша любовь умерла много лет назад, – мягко продолжила Кэт. – А с Мэдди продолжал видеться только из-за ребенка.

– Лео обманул тебя. Наши чувства были живы! Еще как живы!

– Но для чего ему тогда встречаться со мной? Это же бессмысленно!

– Как многие мужчины, Лео не мог устоять перед соблазном. Ему нужно было много секса.

У Кэт защипало в глазах.

– Но между нами был не только секс! Дело совсем не в этом! – Ей захотелось стукнуть кулаком по столу. Почему ей никак не удается объяснить?

Кэт поднялась, покачиваясь, и внезапно начала задыхаться в этой странной жаркой комнате.

– Мне нужно идти.

– Подожди, – остановила ее Виктория. – Жаль, что я расстроила тебя. Позволь мне хотя бы угостить тебя чаем?

После паузы Кэт снова села. Виктория вернулась с двумя чашками с одной руке и с двумя большими кусками пирога в другой – она несла их, с трудом удерживая равновесие. Передав одну чашку и тарелку Кэт, она снова попыталась сесть на край кресла, но едва не промахнулась и пролила чай на ковер.

– Ох!

Сама того не желая, Кэт улыбнулась. Виктория действительно немного неуклюжа – теперь она это видела. Может, из-за слишком больших тапочек? Кэт не очень хотелось пирога, поэтому она поставила тарелку на пол, но отпила немного чая, чтобы не расстраивать Викторию. Жуя пирог, хозяйка дома рассказала Кэт о своей работе, о Ральфе и Саломее. Она болтала без остановки, но Кэт слушала ее с интересом, ведь она часто пыталась представить жизнь Виктории с Лео. Потом та поинтересовалась, как дела у Кэт, и она рассказала немного о книжном магазине, о своей квартире, которую снимает вместе с Трейси, о том, что ее отец умер, и она заботится о больной матери.

– Странно, – заметила Кэт. – Смерть Лео заставила меня снова много думать об отце. Такое впечатление, будто все вернулось назад.

Виктория доела свой кусок пирога и поставила тарелку на пол.

– Ты не съела ни кусочка, – произнесла она. – Это «лимонный дождь». Мы с Саломеей вместе испекли его. Он пойдет тебе на пользу.

Кэт покачала головой:

– Прости, я не очень люблю пироги.

Виктория откинулась на спинку кресла и вздохнула:

– Что случилось с твоим отцом?

Кэт уставилась в чашку – она не любила говорить об этом. Но, возможно, сегодня на нее повлияло ощущение тяжести в желудке, удобное кресло, теплая комната или запах выпечки. Или дело в ободряющем голосе Виктории, ее пушистых тапочках и мягком взгляде серых глаз? Что бы ни было причиной, Кэт вдруг осознала, что вспоминает свое детство так, словно ее семья была совершенно нормальной.

– Мой отец работал преподавателем, – начала рассказывать она. – Возглавлял кафедру иностранных языков в большой средней школе. А мама вела домашнее хозяйство. Она была очень предана отцу, они постоянно смеялись и подшучивали друг над другом. Мы жили в маленьком доме в районе Бетнал-Грин – из тех, что с двумя спальнями на втором этаже и с двумя гостиными внизу, но маме удалось сделать его очень уютным. На окнах висели ящики с цветами, было много растений в горшках.

Виктория внимательно слушала ее.

– Я была единственным ребенком, – продолжила Кэт. – Мама не могла больше иметь детей. Родители так заботились обо мне, что это переходило все границы. Ни один ребенок не должен получать столько внимания! У нас было немного денег, но мы все равно прекрасно проводили каникулы. Чаще всего ездили в кемпинг в Уэльсе на полуострове Гауэр. И занимались бодисерфингом – все, даже мама. Иногда Трейси тоже приезжала, чтобы составить мне компанию. Мы с ней дружили почти с младенчества. Став старше, я начала строить грандиозные планы. Хотела быть учителем английского, как отец, или даже писательницей! – Она усмехнулась. – Мне нравилось сочинять. – Кэт помолчала немного и поставила чашку на пол. – Все изменилось после его смерти.