Мои авианосцы - стр. 11
Например: на крейсерах, во времена моей молодости, прием зачета по использованию средств движения был организован серьезно. Вахтенные офицеры сдавали его непосредственно в машинном отделении, а вахтенные механики – на мостике. Каждое теоретическое положение по основам эксплуатации электромеханических установок, со всеми особенностями их боевого использования, подтверждалось практическими действиями. Надо ли доказывать пользу такого подхода к оценке и закреплению знаний офицеров?
Для вахтенного офицера обязательное правило – понимать смысл действий личного состава при даче пробных оборотов, при смене ходового режима, при падении вакуума в корпусах турбин, при выходе из строя масляных насосов и так далее. А где это можно узнать, как не в машинном отделении? Поэтому вахтенные офицеры в свободное время нередко стояли ходовую вахту в машинном отделении вместе с вахтенными механиками, а механики поднимались на мостик. Офицеры понимали процессы и ситуации, возникающие после их команд. Исполнение обязанностей приобретало более осмысленное содержание. Такую методику сдачи зачетов я испытал на себе на крейсере «Чапаев», где её впервые внедряли опытнейшие моряки: командир крейсера капитан 1 ранга В. С. Бабий, его старший помощник капитан 2 ранга С. М. Федоров и командир электромеханической боевой части капитан 3 ранга И. Д. Земляк.
В ходе дальнейшей службы на крейсере «Мурманск» в должностях старшего помощника и командира, а позднее на всех кораблях, которыми командовал, я смело внедрял эту методику и
имел хорошие результаты. Все мои офицеры прекрасно разбирались в технических тонкостях «соседней» специальности.
Забегая вперед, скажу, что когда впервые в ВМФ СССР наше соединение приступило к освоению принципиально нового вида вооружения – самолетов и вертолетов, базирующихся на авианосце, мне, по соглашению с командованием авиации ВМФ, удалось ввести подобную систему и для летно-технического состава. Эффект был потрясающий.
Профессиональное мастерство летчиков и моряков в кратчайшие сроки возросло до того уровня боевой подготовки, который позволял решать любые поставленные задачи. А ведь это, как ни странно, тоже из раздела морской практики.
По военной специальности я артиллерист. Главным оружием у нас на корабле была артиллерия, по известному выражению «бог войны». Артиллерийская боевая часть крейсера состояла из трех дивизионов: главного, универсального и зенитного калибров. Я служил в дивизионе универсального калибра. Прошёл в нем все должности, от командира 100-мм башни до командира дивизиона.
Служба в этом дивизионе, на всех должностях, предполагает безупречное знание своего оружия, отличную реакцию и автоматическую натренированность при обслуживании техники. Это объясняется, во-первых, тем, что в универсальном калибре каждый командир батареи управляет огнем по всем видам целей: морским воздушным и береговым. В других дивизионах этого нет.
Основу дивизиона зенитной артиллерии, например, составляли автоматы малого калибра, они вели огонь только по видимым с корабля целям.
Во-вторых, в отличие от главного калибра, у наших универсальных установок скорости изменения координат обстреливаемых целей настолько реактивны и переменчивы, что малейшая задержка – порой в доли секунды – грозит поражением в бою. Завалом практической стрельбы в мирное время и ударом воздушного противника по кораблю в военное. Пережить такой позор тяжело.