Могильщик: в поисках пропавших без вести - стр. 6
– Не ври, сейчас пускают.
– Всё равно его не увидишь, его уже завернули в саван. – Два года назад хоронили деда по мусульманскому обряду, поэтому говорил со знанием дела, то есть с уверенностью в голосе. Не тут-то было.
– Пусть. Хочу видеть, как его замуруют в землю. Он для всех лишний. Хочу лично удостовериться, что он умер. Вдруг все врут, на самом деле, он не умер, – сказала спокойнее.
Слава Богу, успокоилась, подумал я. Через мгновение разревелась градом слёз. Буквально умылась слезами. Страдала всерьез: лицо исказилось, покраснело, опухло. Безостановочно двигалась, истошно выкрикивала претензии к жизни, почему та несправедливо устроена, никого не слушала.
Подумал, ничего опасного не произойдет, если вдвоем поедем на кладбище. Пытался уговорить мать Саны отпустить дочку попрощаться с парнем. Старался говорить рассудительно, то есть по-взрослому. Внешне мать не истерила, но по всему было видно, что внутри полыхала паника: «Нет-нет, об этом не может быть и речи. Только с тобой? Без меня ни за что! И так неустойчивая психика, предлагаешь сильнее расшатать?»
Женщины сперва бурно отрицают, истощив силы, потихоньку успокаиваются, к ним возвращается способность анализировать, и, в конце концов, соглашаются с разумным предложением. Бронебойный довод «не отпустите, будете потом расплачиваться, не простит» попал в цель. Мать Саны взяла брейк тайм, пошла на кухню с кем-то перетереть ситуацию по телефону. Я лихорадочно обдумывал, как технически организовать поездку. Времени в обрез, кладбище за городом, общественным транспортом не добраться, на такси дорого. Оксанина мать «услышала» мозговое напряжение в решении финансового уравнения с неизвестным такси, протянула деньги: «Вернешь Сану в целости и сохранности». Вызвала машину.
Вначале мы поехали за город, где жил отец Саны. Родители её в разводе. Санин отец живет со своими родителями в загородном коттедже, мать с молодым мужем в городе. Дочь в контрах с Взросликом, отчимом. Из-за него в контрах с матерью. Чтобы отдохнуть от нападок Саны на Взрослика, мать отправляет дочь на выходные к отцу.
Парень Оксаны живет, жил, с матерью-инвалидом и младшей сестрой через три дома от Акчуриных. Отца парня то ли «закрыли», то ли в бегах, может, трудовой мигрант, уехал на родину. Короче, отца мало кто из соседей видел. А вот погибший в глазах соседей и Саны был героическим парнем. С четырнадцати лет ухаживал за двором Акчуриных, выполнял мелкие поручения, типа раскидать снег, вкрутить лампочку, выкопать картошку, за что ежемесячно вознаграждался небольшой зарплатой, вкусняшками для сестренки. Умел готовить, мыть полы, стирать вручную. Несколько месяцев назад получил специальность электрика, устроился на работу в ООО, но по-прежнему следил за двором Акчуриных. Вот такого хорошего парня убил вчера недоделанный придурок и готовилась похоронить вся улица.
Мы быстро добрались до Акчуриных, вбежали в дом. Отца не застали, бабушка Саны без предисловий ввела в курс дела: мать погибшего не хочет привозить сына из морга домой, чтобы омыть и прочитать положенную молитву, парня омоют в морге, положат в гроб, оттуда повезут на кладбище. Несчастная мать помешалась разумом, твердит: «не показывайте его мне, не поеду на кладбище, мой сын жив». Не может простить сыну, что погиб. «У женщины большое горе, не приняла его еще, – это бабушка нам сказала, – а папа с похоронами бегает». Бабушка всучила платок Сане, который та беспрекословно повязала. Побежали обратно к такси, мы попросили водителя задержаться, помчались в морг. Водитель высадил у похоронной конторы. Отдельно от убогого офиса похоронной конторы стояло, тоже одноэтажное, здание морга, напротив морга неказистый магазинчик. Отец Саны метался в этом треугольнике между конторой, моргом и магазинчиком. Он покупал рубашку, венки, гроб, договаривался с дежурным муллой об отпевании, с водителем автобуса.