Могильный Алхимик - стр. 59

Разозлившись, что ведет себя, как влюбленная девчонка, Нейран сконцентрировался на деле. Он добрался до самой серебрянки на границе территорий Шамадора, по пути столкнувшись еще с одним и затем с тремя стражами. Первая драка оказалась немного проще, учитывая, что Нейрану удалось застать колдунью врасплох. Во второй помогло появление Си́руса. К тому времени, когда последний из профессиональных магов призвал своего горогона, другие уже лежали в отключке. Черный лев разорвал горло оленю. Остатки вражеского горогона вернулись в Ама́нтес, как раз когда Нейран уделал его обладателя.

Нейран привалился к стволу дерева. Победа над восемью противниками далась ему непросто. Запасов энергии на безопасное колдовство почти не осталось, и он неминуемо приближался к магическому истощению. Нейран уже пожалел об отказе от мила́сы. Впрочем, он надеялся, что в скором времени первая часть Ратных Столкновений будет завершена. И сейчас он намеревался вдоволь отдышаться, а потом вернуться к полю у зрительских трибун. Серебрянка мягко поблескивала в траве, беснующейся от порывов ветра, а на небе слабо светился нимб затмения.

Сирус лежал рядом, вскинув голову, и его нос забавно подрагивал, когда он втягивал воздух. Нейран разминал затекшую шею, как вдруг лев издал предостерегающий рык и грациозно вскочил. Его хвост с кисточкой нервно мотнулся в сторону. Нейран напрягся и отстранился от дерева, вглядываясь в насыщенные лесные тени. Из его рта вырвались клубы пара. Тонкий слой инея покрыл пожухшие листья и кору деревьев. «Айсин?» – проскочила неуверенная мысль. Нейран ощущал чужое присутствие, но сильно сомневался, что это она решила вторгнуться в военную игру. Он увидел тень, выскользнувшую из мрака леса. В нос ударил запах надвигающейся грозы и черной сливы.

Он сделал шаг навстречу – фигура в одно движение оказалась рядом – и запоздало понял свою оплошность.

Нейран прекрасно знал об опьяняющем аромате фурий, заставляющем расслабиться и позабыть об опасностях, но все равно купился. И осознал это только тогда, когда когти едва не вцепились ему в плечо.

Любое прикосновение этих существ к коже, и ты, считай, труп. Раньше, в дикие времена, плененных фурий использовали как орудие пыток, и в сравнении с болью, которую они вызывали, даже сожжение заживо было путевкой на курорт Ривьера. Ивесса же приказала им использовать щадящие атаки на Ратных, но Нейран понимал, насколько мучительными будут даже они, и в ужасе отпрянул от очередной попытки его коснуться.

Синекожая фурия, глядя на него черными глазами, криво усмехнулась. Она раскинула руки в стороны, и плавники на них с хлестом распустились, как веер, в бритвенно-острые переливающиеся фиолетово-синие перья. Склонив голову набок, словно обратившаяся в слух сова, она мотнула рогами и разомкнула рот, произнеся голосом призрака:

– Я уже ела этот запах. Я тебя знала… Кто же ты?

Фурия неестественно дергано повернула голову и остановила свой гипнотизирующий взгляд на угрожающе рычащем Си́русе. Затем сделала по-птичьи легкий шаг ко льву и протянула к нему когтистую лапу. Сирус, прижавшись к земле, рыкнул и в испуге попятился, поджимая хвост. Она замахнулась лапой. Сирус отпрыгнул и ощерился, готовясь напасть. Нейран напряг связь со львом, заставляя его прекратить. Лев заупрямился, словно молодой жеребец во время первой заездки.