Могильный Алхимик - стр. 27

– Принц убит!

Королева не дрогнула. Лишь прикрыла веки, за которыми нутро Ивессы, матери, сгорело в саламандровом пламени.

– Ко́рвус Арста́н, Белый Лев Сунтлеона, убит, – повторил мужчина, словно усомнившись, поняла ли она его.

Ивесса открыла глаза, которые плавились невидимыми кровавыми слезами, и услышала каменный голос. Королевы. Свой голос.

– Как?

Ей ответили.

– Убийца еще жив? – безэмоционально уточнила она.

Как закончилась та Веремейская ночь, Ивесса не помнила. Ее сознание плавало в безвременье горя и траура, и лишь тело королевы действовало по протоколам.

– Приветствую вас, Ваше Гриве́йшество, – бархатный баритон вырвал ее из тяжелых воспоминаний.

Она моргнула, заметив, что свет полной Ве́ды сделал кучевые облака похожими на сгустки ртути и посеребрил гребни волн. Ивесса развернулась, почувствовав, как колыхнулось платье.

Жеодовые светильники окрашивали и без того богатое убранство в благородный золотой цвет. На дубовом столе перед Ивессой застыла прекрасная фигурная бутыль из темного стекла с лучшим ге́нтумским напитком.

– Вы знаете, как умаслить мое негодование, рэв Клагора́т [15], однако вы опоздали, – надменно произнесла королева.

– Молю простить эту заминку, Ваше Гривейшество. Не мог же я явиться к вам с пустыми руками. Тем более, зная, как вы любите вино из пчелиного арбуза. – Винсе́нт говорил негромко, но любопытные уши легко могли расслышать его слова. Он аккуратно вывел на ладони сложную, придуманную им руну, и когда линии символа вспыхнули кобальтовым цветом, шлепнул рукой по столу. По всей каюте разлетелись практически невидимые волны энергии.

– Я могла использовать эолу с пологом тишины, – недовольно пробурчала Ивесса, присаживаясь напротив Верховного Алхимика. – К чему этот спектакль?

– С большим уважением, моя дорогая, но я доверяю исключительно алхимии, – обольстительная улыбка легла на губы Винсента. – А насчет выпить я не шутил.

Он подхватил рукой бутыль и легким движением алхимической ручки начертил на ней открывающую руну. Пробка выскочила из горлышка. Ивесса нехотя достала из ящика пару бокалов, не подходящих для такого сорта вина, однако ей не перед кем было держать чин. Темная жидкость, словно густая кровь, хлынула по стенкам бокала.

Пригубив терпкое вино, Ивесса окинула смуглого мужчину холодным взглядом.

– Не проси меня больше рисовать руны на полу. Никогда. Я не служанка тебе, ясно, Винсе́нт?

Верховный Алхимик, опускаясь в кресло, элегантным жестом поправил короткие волосы, и Ивесса подметила, что с левой стороны у него появился новый выбритый узор.

– Со-Здатель упаси, милая, что за вздорные мысли. – Мужчина лениво отпил вина и оценил руну, намазюканную мелом на полу неумелой, нетвердой рукой. – Для первого раза даже неплохо. Можно было, конечно, поровнее вот здесь… и здесь, однако…

– Не испытывай меня, Клагора́т! Где асара́б?

– И как я должен был его сюда притащить, моя дорогая? – Винсент вновь поправил волосы цвета осеннего каштана. – Сейчас телепортационное кольцо не смогло бы его перенести, не уничтожив, ведь я поставил на нем защиту от различного рода манипуляций. Я сниму ее на смотре.

Ивесса поморщилась, гладя пальцами прохладную поверхность бокала, покрывшуюся конденсатом.

– Эта твоя побрякушка – дрянь.

– Ты, как обычно, не стесняешься в выражениях, – иронично сказал Винсент, рефлекторно потерев кольцо на большом пальце левой руки. В камне, словно живая, переливалась нефтяными разводами заточенная субстанция. Для абсолютного большинства украшение служило символом и эмблемой власти Верховного Алхимика. И только те, кто носили данный титул, знали тайну кольца: оно могло перемещать владельца меж двух нарисованных рун, будто по тоннелю, а шаг за пределы грозил размозжить бренное тело в кровавую кашу.