Могила Густава Эрикссона - стр. 14
И никакая я не легенда, чем всегда себя утешал. Забудут эту вонючую легенду сразу после того, как зароют. И семьи у меня уже, считай, нет. Просто жена у меня необыкновенно порядочный человек, и её моральные принципы не позволяют ей бросить законченного неудачника.
А такого Смоленска, как сегодня, где я летал на волнах солнечного ветра, дивился чудесам, беседовал с добрым и мудрым князем Романом Ростиславовичем, с гениальными резчиками и иконописцами Трусицким и Дурницким, с очень простым и самоотверженным генералом Дохтуровым и со всеми остальными людьми, которые действительно были легендами и наполнили эту землю глубоким смыслом, так вот такого Смоленска, или Пскова, или Изборска у меня больше не будет. Потому что мой замечательный образ жизни такие странствия делает невозможными. Точка.
Господи, что же я за человек такой, во что же я превратился?! И мудрые наставники ответили мне:
– Что ты за человек такой? Ты небритый, истеричный, вечно пьяный мужчина, которого в то же время нельзя не любить, перед которым преклоняешься, полагаешь за честь пожать его руку, потому что он прошёл через такой ад, что и подумать страшно, а человеком всё-таки остался.
– А зачем мне было проходить через этот ад? И зачем мне было оставаться человеком, если я давно уже не человек? Отвечайте, твари!
В ночном автобусе стояла гробовая тишина.
– Эй! Ну не обижайтесь! И что,
И начальник заставы поймёт меня,
И беспечный рыбак простит? *5
Но наставники куда-то исчезли и вопросы остались без ответов. Были только ночная чернота за окном, автобус, летящий со скоростью сто километров в час, страшное желание курить и раз и навсегда принятое решение.
ГЛАВА 5. ЖУРАВЛИ.
На работу я вышел, как до придела сжатая пружина. Уж что-что, а собраться и подать себя в нужном свете я умел всегда. Поэтому ни на утреннем совещании руководителей отдела уголовного розыска у Сергея Ивановича, ни на оперативках моих пяти отделений никто даже поверить не мог, что у меня был инсульт. Своих оболтусов я развёл предельно лаконично, чётко, не повышая голос и абсолютно не реагируя на чудовищный снежный ком проблем и задач, накопившихся в моё отсутствие. После оперативок я совершенно без эмоций и правильно расставив приоритеты запустил механизм решения всей этой байды. А в 12 часов спустился в кадры и выяснил, что выслуга лет у меня – 8-го января 2016 года. Уже через пятнадцать минут с рапортом на пенсию я был на третьем этаже, где располагались кабинеты наших начальника отдела уголовного розыска и заместителя начальника полиции округа по оперативной работе.
Надо отдать должное этим ребятам, разговор у нас был предельно корректный и короткий, рапорт они завизировали. И я их отлично понимаю. Это действительно чертовски неприятно, когда ты хороший профессионал, а кто-то из подчинённых считает тебя подонком, да к тому же ещё и пидорасом. Кто это дал ему такое право, даже если некоторые его считают легендой? Где работа и где человеческие качества? И где между ними связь? Так что не надо путать член с гусиной шеей. К тому же, если у тебя на голове вырастает корона, естественно, что ты считаешь себя самым правильным и самым достойным.
После этого я поднялся к себе на этаж и пошёл к начальнику полиции округа. Сергей Иванович решил, что я пришёл к нему пообщаться после долгого отсутствия. По нему было видно, что он без притворства очень рад меня видеть, что моего возвращения дожидался. Он обстоятельно и участливо полчаса расспрашивал меня, как я этот инсульт словил, да как из него выкарабкивался, почему я так бодро и залихватски выгляжу, да как дела в семье. При этом он сбрасывал вызовы мобильного, звонившего каждые две минуты. Наконец, выполнив по полной программу доброго и заботящегося о своих подчинённых отца-командира, он посмотрел на перевёрнутый лист бумаги, который я всю беседу держал в руках: