Мое темноглазое несчастье - стр. 14
Аккуратно выбравшись из объятий Джека, я встала с постели, нашарила свою одежду и на цыпочках вышла из спальни. Одевшись, я последний раз оглядела полумрак номера восемьсот восемьдесят восемь и, обувшись, тихо покинула место, где была счастлива впервые за последние годы.
***
Миррра007: Девочки, я беременна.
PollyPolly: Вот это попадос!
КирКа: Уверена? Какой по счету тест сделала?
PollyPolly: Дорогой? Попробуй всякие. Дорогое — не всегда хорошее.
КирКа: Она это и без тебя знает. Давно уже не девочка.
Вздохнув, я отложила телефон в сторону и в который раз уставилась на тест. И дорогие, и дешевые, и средние показывали две полоски. Вероятность, что я беременна — 100%%.
КирКа: Мир, а Артем уже знает?
PollyPolly: Он вообще детей хочет?
КирКа: Хочет, конечно, что за бред!
PollyPolly: Современные молодые бизнесмены не горят желанием заводить семью. По статистике…
Миррра007: Я беременна не от Артема, — написала я в общий чат.
PollyPolly: Чего-о-о-о-о???
КирКа: А от кого???
PollyPolly: Ты бредишь, подруга? От кого ты еще можешь залететь?
Миррра007: От иностранца.
КирКа: Ну ты даешь!
PollyPolly: Стопроцентная инфа? Точно у вас с Артемом ничего не было?
Миррра007: Точно.
Прижавшись головой к прохладной плитке в ванне, я положила руку на живот. Я только недавно узнала о ребенке, но уже испытывала к нему нежные чувства.
Вспомнилась вдруг статья из интернета о том, какие красивые получаются дети у европейцев и азиатов. При условии, конечно, что и родители не страшные.
Поднявшись с пола, я посмотрела на себя в зеркало. Страшненькой меня точно не назовешь. Возможно, слишком бледная и худая, но точно не страшная. Цвет волос красивый, натуральный. Глаза зеленые, с коричневыми крапинками. Черты лица правильные, милые.
Джек тоже должен быть красивым. На ощупь его лицо молодое и гладкое. Скулы высокие, нос ровный, губы пухлые, чувственные.
— Наверное, ты будешь милашкой, — тихо сказала я, поглаживая свой живот. — Я только узнала о тебе, а уже безумно хочу тебя увидеть.
Наивная и молодая, я была уверена, что у меня получится сохранить свое положение и этого ребенка.
Разумеется, я рассказала все маме, а она тут же поведала об этом всем членам нашей семьи. Все пришли в ужас, начали мне названивать и ругать. Сначала я плакала от обиды, а потом, устав от слез, лишь тихо смеялась тому, насколько они все жалкие и зависящие от моего положения. Однако они — моя семья, и я не могла игнорировать их мнение. Лучше пожертвовать счастьем одного, чем погубить жизни многих.
— Я пойду с тобой, не волнуйся, — сказала мне мама после того, как записала меня на операцию. — Я несколько раз это делала. Все будет хорошо.
— Во сколько ты завтра приедешь? — бесцветным голосом спросила я, теребя кружева на своей отвратительно розовой ночной сорочке, которую подарил мне Артем.
— Примерно часа в два. И сразу же с вокзала в клинику, к тебе.
— Хорошо. С тобой мне будет не так страшно, — призналась я.
Все же в такие моменты лучше, когда кто-то из близких будет рядом. Подругам я ничего не сказала, потому что знала, что они начнут меня отговаривать, а Полинка даже предпримет попытку украсть меня, уж я ее знаю.
Я прождала маму целый час, но она так и не приехала. Телефон у нее был выключен, отец же не брал трубку. Тетя сказала, что не знает, куда делась мать. Пожелала мне удачи и отключилась.