Мое темное желание - стр. 39

– Уходи. Пока не убила. Мне даже оружие не понадобится. Уж поверь.

– Ты будешь работать на меня – подо мной, – исполнять мои прихоти, – продолжил он, ничуть не смущенный и не впечатленный моим отказом. – Будешь обслуживать, слушаться и угождать мне. Выплачивать долг за то, что безуспешно пыталась меня обокрасть…

– Слушай сюда, ваше придурошное высочество. Я у тебя ничего не украла. Нет доказательства – нет и преступления. Ты можешь подкрепить свои обвинения только крошечным сколом на стеклянном колпаке. Я не мои сводные сестры. Ты не заставишь меня быть у тебя на побегушках.

– Я не упоминал о сколе на стеклянном колпаке.

Ой-ой. Я никогда не совершала таких глупых ошибок. Никогда не распалялась до того, что теряла голову. Закари Сан сумел подвести черту под годами жесткого самоконтроля. Выученного спокойствия, которого ожидают от фехтовальщицы мирового уровня. То есть бывшей фехтовальщицы мирового уровня.

На шее предательски забился пульс, выдавая мое сожаление.

– Упомянул пять секунд назад. – Я стала лгать по-крупному и подняла руку, чтобы не дать ему ответить, ведь не желала угодить в яму, которую сама же вырыла. – И пока ты ничего не сказал, запомни: нет доказательств, нет и преступления. Я просто заблудилась в твоей библиотеке. Скол на стекле уже был.

– Камеры видеонаблюдения рассказывают совсем другую историю. – Он достал телефон свободной рукой и помахал им. Передо мной мелькнул четкий снимок моего лица.

Черт.

Черт, черт, черт.

Я проверяла, нет ли камер на потолке, но даже не подумала посмотреть, не было ли скрытых. Ладно. Были. Но мной овладело отчаяние.

Я расправила плечи с притворной уверенностью.

– У камер видеонаблюдения нет рта. Однако он есть у моего адвоката, и, уверена, она сумеет проявить изобретательность, объясняя случившееся. Властный мужчина. Загнанная в угол женщина в ночной сорочке. – Я склонила голову набок. – Сам подумай.

На самом деле упомянутому адвокату не пришлось бы ничего выдумывать. Закари Сан поймал меня в своем кабинете в одном белье и заставил остаться. Скверная мелочь, указывающая на незаконное ограничение свободы. Тяжкое преступление, за которое грозит до тридцати лет тюремного заключения. Я проверила это сразу же поутру.

Зак вскинул бровь.

– Ты не можешь позволить себе даже обувь, которая не сваливается с ног, и ожидаешь, что меня обеспокоит твое судебное представительство? Насколько мне известно, гугл не сможет представлять тебя в суде. – Он поедал меня взглядом. – Ну и кто теперь позволяет своей гордости встать на пути к цели, Осьминожка?

Но все же я отказывалась отступать. Открыла рот, готовая дать ему дерзкий ответ. Зак остановил меня, прижав нож к моим губам. Надавил ровно с такой силой, чтобы их разомкнуть. Не знаю, что он увидел, но у него расширились зрачки. Это продлилось всего долю секунды, после чего они снова сузились.

Зак покачал головой, прогоняя это наваждение.

– Сделка не предложение. Это твой единственный шанс на спасение.

– Хочешь, чтобы я вытирала пыль с твоих полок и облизывала тебе пальцы на ногах, лишь бы напомнить, что ты лучше меня? Нет уж. Я не стану воплощать больные фантазии, которые обитают в твоей ненормальной голове.

– Могу заверить, что твои прикосновения – последнее, о чем я фантазирую.

– Ладно. – Я отодвинулась от его ножа и закатала рукава, внезапно почувствовав, что мне стало необычайно жарко. – Я признаюсь.