Мое сокровище - стр. 26
На себя и на служанку.
Когда же на нее накатывала хандра, Эстелла обычно надевала что-нибудь яркое, и это отчасти помогало. Вот и сейчас случилось то же самое… Перед выходом к обеду ей явно требовалась какая-то перемена в облике. Этот древний замок был вполне по-современному оборудован колокольчиками со шнурками, и потому для нее не составило труда вызвать к себе Лиззи. После чего графиня опустилась в кресло, скинула обувь и прикрыла глаза. А служанка тем временем принялась порхать по комнате, раскладывая по местам вещи своей госпожи.
– Лиззи, приготовь-ка для меня другой тюрбан, – сказала Эстелла. – Мы ведь захватили тот, аквамариновый?
– Да, миледи, конечно.
По-прежнему сидя с закрытыми глазами, Эстелла услышала легкий перестук шляпных коробок, а затем – тихое шуршание шелка. После чего раздался голос служанки:
– Ой, миледи!.. Один из камушков вот-вот оторвется. Закрепить его прямо сейчас?
– Да, конечно…
Лиззи была вполне смышленой и сноровистой девушкой, однако Эстелле порой не хватало компетентного мнения ее французской служанки Симоны. В присутствии Симоны было гораздо труднее впасть в хандру, поскольку та просто не умела долго молчать и комментировала всё и вся.
– Ну вот, миледи… Теперь камешек держится крепко, – сообщила Лиззи спустя несколько минут.
– Спасибо, моя девочка. Загляни еще к леди Одрине, а потом можешь отдыхать.
– Да, миледи. Уже иду.
Эстелла позволила себе еще минутку-другую погреть ноги у огня, после чего обулась и встала. Ее суставы при этом хрустнули. Но это вряд ли было признаком возраста, просто она очень замерзла. Маловероятно, что сейчас, в декабре, кому-то в Англии хватало тепла.
А аквамариновый тюрбан пребывал в полном порядке. Лиззи знала свое дело, но нахваливать ее не следовало, иначе она могла бы попросить прибавки к жалованью. Этот головной убор был у Эстеллы самым любимым – цвета летнего моря, с плюмажем оттенка вечерней зари и стеклянными «бриллиантами», которые блестели не хуже, чем алмазы в королевской короне. Водрузив тюрбан на голову, она улыбнулась своему отражению – и в тот же миг словно помолодела на несколько лет.
Войдя вместе с Одриной в обеденный зал, Эстелла обнаружила, что оба Резерфорда и хозяева Касл-Парра были уже здесь. Ни американцы, ни виконт с виконтессой не стали переодеваться. Эти счастливчики предпочли остаться в своем прежнем блеклом облачении и были этим вполне довольны.
В обеденном зале пахло лимоном и еще какой-то затхлостью – характерный дух помещения, в котором часто прибираются, но которое редко используют. Потолки здесь были очень высокие; окна вытянулись на добрых два этажа, а карнизы даже слегка прогибались под тяжестью плотных, расшитых серебром гардин. Стены же здесь обтянуты кремовым муаром, дабы придать помещению праздничный вид, однако даже два пылавших камина не могли избавить от «зябкого» ощущения при взгляде на унылый зимний пейзаж за окнами.
Чтобы хоть немного взбодриться, Эстелла подумала об аквамариновом тюрбане у нее на голове. Заставив себя улыбнуться, сказала:
– О, вы приготовили роскошное угощение. – Она окинула взглядом буфетную стойку, где были выставлены блюда с холодным мясом, сырами и сушеными фруктами. – Будем дожидаться появления мифической Софи или начнем без нее?
– Мифической?.. Хм… забавное определение.