Моё сердце в тебе бьётся - стр. 47

– Народ, все идем в «Ржавый дед» знакомиться с новеньким! Ник проставляется!

– У-у-у, – весело загудела группа, и только я, не обращая внимания на происходящее, планомерно запихивала тетради в свою сумку.

– Все с нами? – продолжала накручивать ребят староста.

– Да! – синхронно переходили на ультразвук одногруппники, и даже Лидка (моя лучшая подруга) начала согласно кивать и улыбаться.

Вот предательница! А ну и хрен с ней! Со всеми ими, что продались этому таракану за кружку пенного.

Зло закинула рюкзак на плечо и только хотела двинуться на выход, как сознание накрыл его запах. Боже! Он стоял за моей спиной и совершенно точно смотрел прямо на меня. Выдохнула быстро, а затем повернулась, встречаясь с абсолютной ночью его глаз.

– Привет, Алён.

Смотрит на меня и улыбается. Сволочь! Улыбка маньяка, ни дать ни взять. Самый настоящий безумный Джокер.

Тишина в аудитории нарастает, давит. Все ждут моей реакции, но ее нет.

И не будет.

Никогда!!! Я не собираюсь расточать любезности человеку, который украл у меня детство, подсунув взамен годы ничем не заслуженных нападок. Пусть скажет спасибо, что я ему в рожу не плюнула.

Развернулась и вышла за дверь. Молча.

Получая в спину фразу, полную предупреждения:

– Ну что ж, хорошо!

Надо ли вам рассказывать, что после совместного похода всей группы в бар «Ржавый дед» Никита Соболевский стал звездой нашей группы? Нет? А так и случилось. Более того, ребята растрындели новость о посиделках другим учащимся нашего потока, и питейное заведение набилось таким количеством молодежи, что пришлось дружной компании перемещаться в ночной клуб, где они весело гуляли почти до самого утра.

Все, кроме меня и Лидки, разумеется, которая еще смела дуть на меня губы и обижаться, что мы по моей милости и, видите ли, предвзятым убеждениям пропустили вечеринку года. Я на эти голословные обвинения ничего не отвечала, молчала как партизан и с завидным упорством строчила в тетради типовое задание.

К черту!

На следующий день посещаемость всего потока первокурсников нашего направления оставляла желать лучшего. Половина студентов вообще не пришла на первую пару. На последней же лекции вообще все самозабвенно спали. Но не Соболевский. Тот выглядел как тепличный огурчик, разве что только не зеленый. Волосок к волоску, одет прилично, лицо не помято и чисто выбрито, и на меня больше не смотрит, что, несомненно, не могло не радовать.

И казалось, несмотря на все мои ожидания повторения школы, все устаканилось и утряслось. Все счастливы, учатся, все замечательно и расчудесно. Нам с Лидкой еще и комнату поменяли, представляете! Мы так удивились, что чуть шары из орбит не повылазили.

Комендант нашего институтского общежития Пелагея Ильинична, суровая, но справедливая женщина неопределённого возраста, просто пришла к нам в комнату однажды и приказала следовать за ней. Мы переглянулись с Лидой, но молча подчинились. А потом с удивлением уставились на просторную комнату на двоих в соседнем обновленном корпусе.

– Вот, девочки, тут жить будете теперь. Тут и душ идет на секцию, и постирочная на первом этаже, никуда бегать не надо. И самое главное, этот корпус чисто женский. Потише будет. Да и здесь я лично смотрю за порядком, а у меня не забалуешь.

– Так говорили, что здесь комнаты только за доплату? – приподняла брови Нечаева.