Моё сердце принадлежит (не) тебе, волк - стр. 40

Из моих друзей явились только две подруги – Эрмина и Ирунис. Ради этого им пришлось подписать бумаги о неразглашении, которые немало их напугали.

Их столик даже расположен был в стороне от остальных, и двое суровых охранников, не скрываясь, присматривали за тем, чтобы девчонки придерживались правил. Даже телефоны у них отобрали!

Мне было грустно оттого, что папа на свадьбу приехать не смог: последние месяцы лечение были особенно тяжелым, и никакое путешествие врачами даже не рассматривалось. Реабилитация проходила сложно, но я хотя бы теперь была уверена, что он в руках настоящих профессионалов.

После официальной части церемонии, слов священника и наших клятв перед алтарем мы некоторое время ели и пили за общим столом, и свадьба выглядела совершенно нормальной.

Но в воздухе витало напряженное ожидание чего-то большего, какого-то тайного семейного ритуала, о котором мой теперь уже муж не раз говорил, как о событии, гораздо более важном, чем человеческое бракосочетание.

Незадолго до полуночи мы распрощались с гостями и оставили их в банкетном зале, а сами отправились… нет, не в спальню для молодоженов и не в свадебное путешествие, а в зал для совещаний.

Там в присутствии адвоката и членов своей семьи Дженар передал мне брачный договор и ручку. Он выделил времени примерно час, чтобы я прочитала его, обдумала и подписала.

Никто мне не мешал. Тактичные родственники расселись по периметру зала в полутьме и даже между собой не разговаривали. Установилась глубокая атмосферная тишина.

Но по мере прочтения волосы шевелились на моей голове все сильнее. Я знала, что семья тщательно охраняет свои многовековые тайны, но не подозревала, что именно мотивирует членов семьи молчать.

«Все, что жена увидит и услышит в этом доме с момента подписания этого договора – секретно. Рассказывать нельзя никому, даже близким родственникам и друзьям. За разглашение – смерть».

«Все, что происходит между мужем и женой с момента подписания этого договора – секретно. Рассказывать нельзя никому… За разглашение – смерть».

С этого самого мгновения мне нельзя будет рассказать подругам даже подробности того, как пила с мужем чай на завтрак.

Если я с ним поссорюсь, поделиться ни с кем не смогу, получить дружеский совет – тоже. Разве что обращусь к семейному психологу, если он, конечно, у Беквудов есть.

Теперь хотя бы стало понятно, каким образом Беквуды добились такой предельной секретности. Вся прислуга в доме, должно быть, подписала точно такие же договоры. И когда происходила текучка, их не увольняли, нет… черным по белому было написано, что грозило болтливым женам и слугам.

Я не хотела даже думать, почему полиция не вмешивалась в это. Деньги и власть, как обычно, решают все.

«Жена разделяет судьбу мужа полностью – в той степени, в которой он сам это определит, и в то время, в какое он посчитает нужным».

Некоторые пункты были настолько же расплывчатыми, насколько и пугающими.

«Жена подчиняется мужу по праву сильного. Самостоятельные решения жена принимает только в неважных для мужа вопросах. Жена обязана получить разрешение мужа на любое действие, не обговоренное до этого».

А как же равенство в отношениях и свобода выбора? Теперь понятно, почему Дженар не посчитал нужным оправдываться за свои похождения налево. И это значит, что после свадьбы он будет так же плевать на верность, как делал до этого. Но с меня ее стребует. Как и многое другое, совершенно неприемлемое в современности.