Моё Сердце победит - стр. 34

Мы все засмеялись. Яков не понял, о какой красоте говорила Мария. Её красота вечна и исходит изнутри, и для каждого из нас Она желает именно такой красоты. Если ты внутренне чист и преисполнен любви, то будешь красив и снаружи.

Несмотря на подобные забавные моменты, нам становилось всё яснее, что Её явления чрезвычайно важны. В ходе ежедневных встреч с Богородицей мы поняли, что Её планы не ограничиваются Меджугорьем и даже всей Югославией. Она пришла изменить мир. Она открыла нам, что Божий план будет реализован через определённые грядущие события. Мария начала нам рассказывать о них, но наказала держать всё в тайне почти до самого их наступления.

Несколько лет назад в дверь моего дома позвонил человек. Его лицо показалось мне знакомым, но точно сказать, кто он, я не смогла. Он прятал глаза и чувствовалось, что ему трудно говорить.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила я его.

– Прошу тебя, прости меня.

– За что?

– Я милиционер, допрашивавший тебя в далёком 1981 году. Я очень сожалею о том, через что тебе пришлось пройти из-за нас.

Ко мне уже не в первый раз приходили с подобными извинениями, но мне никогда не удавалось вспомнить конкретных случаев, за которые эти люди себя винили. Сама я обо всём давно забыла и простила, а за своих преследователей молилась даже во время самых тяжёлых гонений и запугиваний, когда они замахивались на нас дубинками и обзывали Богородицу ужасными словами.

– Всё в порядке, – сказала я ему. – Это было давно.

Мне показалось, что он облегчённо вздохнул.

– Я кое-что тебе принёс, – сказал он и достал кассету. – Все эти годы я хранил запись того допроса. Думал, вдруг ты захочешь переслушать.

Во время каждого допроса на столе стоял магнитофон. Я вспомнила специфический щелчок, который слышала каждый раз перед его началом. У меня никогда не было ни возможности, ни желания прослушивать те записи, и я опасалась, что даже сейчас на меня нахлынут тяжёлые воспоминания. С другой стороны, мне было любопытно.

– Зайдите, – пригласила я, и мы сели в гостиной.

Он вставил кассету в магнитофон.

– Сначала я думал, что ты врёшь, но после допроса мне хотелось пожать тебе руку. Тогда, перед коллегами, я этого сделать не смог, а сейчас очень хочу, и вот почему, – он нажал на кнопку, и из динамика послышались трескучие звуки прошлого.

Следователь. Ты обманываешь народ.

Я. Никого я не обманываю.

Следователь. Ты не понимаешь, что говоришь глупости?

Я. Я говорю правду. Больше я сделать ничего не могу.

Было удивительно слышать свой юный голос. Я с трудом могла поверить, что тот, второй голос на записи – такой настойчивый и злой – принадлежит этому доброму человеку, который сейчас сидит передо мной. Воспроизведение продолжалось.

Следователь. Ещё раз спрашиваю: что ты видела на горе?

Я. Я видела Богородицу.

Следователь. Дерьмо ты видела!

Я. Нет. Дерьмо я вижу сейчас.

Меня удивила собственная смелость. Насколько всё было бы иначе, случись такой допрос до начала явлений. От страха я бы совершенно точно начала плакать и никогда бы не посмела так перечить следователю, да и вообще кому-то из взрослых. Но с 24 июня 1981 года застенчивость, преследовавшая меня бόльшую часть моего детства, просто испарилась. Мой собеседник остановил воспроизведение и сказал: