Моё пушистое величество, или Новый Год для Властелина - стр. 28

Шурх.

Ну конечно, сорвался.

С головой ушёл в воду, но глянь-ка, вынырнул. Ещё и смотрит на меня так…

— Я не хрень, — сказал зверёк мягким, бархатистым голосом. — Я — пищуха.

Эм.

❄

— Это бессмысленно, — заметил я лениво, наблюдая, как пищуха очередной раз сползает со стены. — Ты не сможешь выбраться.

Зверь бросил на меня крайне выразительный взгляд. И продолжил карабкаться.

Забавно.

Нет, по-хорошему, надо было вытащить его сразу, пожалуй. Но могу я немного потешить кошачьи инстинкты, а? Котики, которых так любят бабы, обожают в тёмных уголках играть с добычей.

Дать надежду — и отобрать. Придушить — и отпустить. Поиграть в горячее и холодное…

Да, пожалуй, неудивительно, что бабы любят котиков.

— И что ты меня не умоляешь помочь? — спросил я у пищухи вкрадчиво.

— А ты поможешь?

— А я подумаю. Что предложишь… Как умолять будешь…

— И что тебе предложить?

Я задумчиво осмотрел зверька.

Мокрый. Тощий. Судя по голосу — парень.

Смотрит, как Лит-тир, когда я сломал ему ногу на тренировке и смеялся над тем, что он слаб и жалок…

Ну нахрен.

Пора с этим заканчивать, а то что-то мне не нравится сравнение. Не самое приятное воспоминание; и одно из первых мест пьедестала “я этого стыжусь”, который у меня сложен из самых отборных ошибок.

Я тогда накащал его, по сути, ни за что, и очень жестоко; с лёгкой руки друзей-кузенов, но в целом, конечно, сам себе малолетний дурак.

В итоге, Лит-тир в том овраге полтора дня просидел. Я как раз тогда окончательно его зауважал, потому что — есть за что, так?..

А потом кто-то из слуг нажаловался Минночке. Она пришла и вписала мне с друзьями таких пиздюлей, что мало никому не показалось.

Ох, как я тогда бесился, что она меня перед кузенами унизила!.. Дурак был, страшно вспомнить.

А поблагодарил я её за это спустя много лет, когда в мозгах слегка прояснилось.

Но, видать, старые привычки изжить бывает сложновато.

— Будешь должен мне помощь всякий раз, когда я попрошу, — выдал в итоге я.

Так-то я, если честно, в любом случае ему бы помог.

Он, конечно, дурак, туда свалиться надо было ещё исхитриться. Но понятно, что подыхать я его там бы не оставил… Просто без толку морочиться тоже не хочется. У меня в этом приюте для скорбных умом невыделанных меховых накидок ни одного союзника нет. А так… Эта тварюшка — не та ловкая крыса с хитрющими глазами, в которую превращается мой лучший друг. Но всё равно чем-то они похожи. Значит, будет моим миньоном…

— В течение пяти лет, — сказал пищуха.

Хм.

Может, не такой уж он и бестолковый. Честно говоря, в такой ситуации яиц на то, чтоб торговаться, не у каждого хватит.

— Десять, — не то чтобы мне не похрен, но дело принципа.

Шурх! Бульк!

— Шесть!

Говорю же, есть у него яйца, есть!

— Восемь!

— Семь!

— Ладно, годится… — я вздохнул. — Всё, уладили, теперь перестань дёргаться. Ты тощий, как овеществлённый дух из свиты Голодного, и грациозный, как мешок с отрубями. Выдохнешься — утонешь раньше времени. Говори, где найти твоего хозяина. Приведу счастливчика, пусть он тебя вытаскивает; самому мне мерзко с тобой возиться.

Пищуха выдал тихий смешок.

— Учитывая, что это он меня сюда забросил? Сомневаюсь. Счастливчик был не так уж счастлив меня видеть, знаешь ли.

Ох блин, точно. Тот парень вчера ночью… А неплохо меня прибило новостями о истинной любви, если я сразу не догадался! Одно оправдание, что слишком много всего навалилось. Но давно я так не глупел… Видимо, окотение сказывается.