Моё чужое счастье - стр. 30

Улыбка наконец озаряет лицо. И я перевожу взгляд на врача, который подарил мне возможность, эти чудесные мгновения. Он тоже улыбается.

— Ему нравится, — шепчет Виталий, кивая в сторону каких-то заумных приборов, иллюстрирующих состояния ребенка.

— А мне как нравится! Это же самое настоящее чудо… — отвечаю ему также шепотом. Мы оба стоим, плечом к плечу, склонившись над крохотным созданием. Каждый думает о своем, сейчас слова ни к чему. Позже я расспрошу доктора про каждую мелочь. Буду знать, как ухаживать за таким хрупким и беззащитным ребеночком. Но пока я наслаждаюсь сладким чувством близости и только что обретенного материнского счастья. Удивительно, доктор Одинцов совершенно не мешает мне наслаждаться. Наоборот, как будто от тоже получает удовольствие от общения с малышом. Я совершенно расслабляюсь, отмечая про себя, как сильно он любит детей.

Но наше общение прерывается четвертым и «лишним».

— Ой, Виталий Тимофеевич, здравствуйте, — в палату заходит незнакомая медсестра. Она смотрит на нас, мельком, но мне становится не по себе.

— Привет, Наталья. Это Арина. Мама.

— Здравствуйте, — выдавливаю улыбку. Знаю, что от ее профессионализма зависит жизнь и здоровье моего мальчика.

— Добрый день. У нас осмотр по расписанию, — холодно говорит она. Такой контраст с теплом от Виталия, что по коже пробегают колючие мурашки. Она что-то смотрит по приборам, а затем протягивает руки к моему ребенку.

Внезапно меня накрывает какой-то странной паникой. Хочется забрать колыбель и унести подальше отсюда. И больше никогда никого не подпускать к сыну. Но я быстро отгоняю от себя эту мысль. Вот только тело отказывается реагировать на уговоры разума. Голова начинает кружиться, в ногах пропадает устойчивость. Пошатываюсь.

— Ариш, ты чего? — пугается Виталий. Чтобы не упасть, приходится облокотиться спиной на его сильную грудь.

— Нормально, — пытаюсь сфокусировать зрение.

— Наталья, зайди, пожалуйста, ко мне после процедур, — отдает распоряжение и буквально подхватывает меня, прижимая к себе. — Давай, осторожненько. Сейчас выйдем в коридор, там попрохладнее, — мягко говорит, заставляя сделать пару шагов до кресла. — Вот так, дыши, — усаживает. К нам тут же подбегает вторая медсестра. Наверное, состояние стресса для впечатлительных мамаш не редкость. Потому что в руках у девушки находится вата, пропитанная нашатырным спиртом. Едкий запах быстро приводит в чувства.

— Простите, — тут же извиняюсь, когда язык снова начинает отвечать на распоряжения от мозга.

— За что? — Виталий забирает у медсестры вату и садится передо мной на корточки.

— Что так вышло. Теперь мне не разрешат туда заходить, да?

— Разрешат, конечно. Про обморок просто пошутил, глупо... Твоя реакция — совершенно нормальна. Ты и так хорошо держалась, некоторые еще до захода в палату теряют сознание, — пытается шутить. А я вздрагиваю. То ли от шока, то ли от холодного воздуха. Сижу прямо под приоткрытым окном.

— Замерзла? — сжимает мои ледяные руки в своих горячих. От этого прикосновения по всему телу разливается приятное тепло.

— Нет, уже хорошо, — Осторожно отвечаю ему, переплетая наши пальцы. В лицо ударяет кровь. Хочется прикрыть глаза и наслаждаться этим вниманием, заботой. Всем, чего мне так не хватало в браке.

— Сможешь дойти до палаты? — возвращает с небес на землю.