Модификаты - стр. 77
– Госпожа Старостина, что с Вами? – раздался бесстрастный голос главы безопасников, но я только простонала, ничуть не притворяясь и не открывая глаз.
Мужчина положил руку мне на лоб и тихо выругался.
– Капитан, тут, видимо, ЧП! – раздраженно пробормотал он в коммуникатор. – Нет, похоже, не симуляция. Она буквально горит, вся потная, и свалилась прямо на ходу. Понятно, – и спустя несколько секунд: – Медотсек! У нас экстренная ситуация! Готовьтесь принимать пациента! Жар и потеря сознания. Прибудем где-то через десять минут.
Естественно, первым Марис связался с Тюссаном и только потом с медиком. Другого, в принципе, я и не ожидала. Верде не стал заморачиваться поиском платформы, а просто подхватил меня с пола и понес к медотсеку. Особых актерских данных для того, чтобы болтаться безвольной тряпкой в его руках, мне не понадобилось. Я действительно уже едва владела своим телом, зато прекрасно ощущала ноющую боль в каждом его уголке. Главное – продержаться в сознании до места.
– Что у нас тут? – услышала голос дока Питерса и схватилась за ворот, как будто неосознанно, делая вид, что он душит меня, а на самом деле выуживая крошечные ампулы.
– Шла и упала, – сообщил Верде. – Вообще-то бледной выглядела уже несколько дней.
Дальше все понеслось в нарастающем темпе. Холодная жесткая кушетка под сканером, забор крови, громыхающий командный голос Тюссана, требующий немедленной постановки диагноза, вердикт Питерса – острое токсическое поражение организма. Снова капитан, пытающийся вытрясти из меня, чем я отравилась и зачем, и неожиданно властный окрик Питерса, вынудивший оставить меня в покое. Шею обжигает несколькими инъекциями. Компенсатор. Все, на чем сконцентрировалось мое сознание – это как не разжать кулак с бактерией, но вдруг стала забывать, в какой она руке, и поэтому судорожно стискивала оба. Едва задвинулась с тихим шипением непрозрачная дверь аппарата, с усилием потянула кисть из фиксатора, благо они тут для того, чтобы просто удерживать пострадавшего на месте, а не ради полного лишения подвижности, да и пот, сплошь покрывающий тело, сработал как смазка. Конечно, находясь внутри, я не могла добраться непосредственно до блока управления. Но протянув руку вверх, легко дотягивалась до крошечных индикаторов, напрямую с ним связанных. Думаю, этого вполне будет достаточно. Подавать голос сразу я боялась, потому что не знала, будут ли как-то мои действия отражаться снаружи. Бороться с наступлением принудительного сна, автоматически запускающегося с включением программы, было невыносимо тяжело, но, как говорил капитан, нет невыполнимого, есть недостаточно усилий.
– Оператор София Старостина! – как можно тише произнесла я. – Приостановление запущенной программы и отключение внешнего управления блоком!
Насколько я помнила, повторного подтверждения по ДНК для каждого конкретного аппарата не требовалось, но я была совсем не уверена, что он верно опознает мою заплетающуюся речь. Ответа не последовало. Сердце зашлось в паническом грохоте, проясняя ненадолго мозг и придавая больше сил. Как можно тверже я повторила команду. Одновременно сломав почти все ногти, я выцарапала покрытие с индикатора, похожее на жесткую резину, и, запихнув туда ампулу, вставила на место, нажав до желанного хруста.