Многоликий странник - стр. 58
Не будь коня, делавшего его похожим на неприспособленных к лесной жизни илюли, и черных волос, по одежде и вооружению незнакомца можно было бы принять за представителя одного из дальних кланов обитателей Леса, о существовании которых Фраки знали только понаслышке. Но какой обитатель Леса окажется настолько глуп, чтобы в полном вооружении взбираться на лошадь да еще напяливать на голову дурацкую соломенную шляпу? Ветки коварны, а между деревьями можно пробираться быстро только пешком, пригибаясь то и дело к земле и уж конечно не восседая в полный рост на спине неповоротливого животного.
Видя, что незнакомец не спешит нападать первым, Зорк окликнул его на кен’шо – языке, понятном в той или иной степени всем обитателям Леса, хотя и не используемом в повседневной жизни ни одним из кланов, предпочитавших говорить на его многочисленных диалектах, иногда совершенно не схожих друг с другом:
– Черра са дан?7
– Дан имма чер?8 – не меняя вызывающей позы, ответил всадник хрипловатым, будто простуженным голосом и натянул поводья, заставив коня запрокинуть оскаленную морду.
Зорк невольно покосился на своих спутников. Все трое не ослабевали натяжения луков, готовые в любой момент отпустить тетиву. Незнакомец вел себя слишком нагло, чтобы это сошло ему с рук. Первым вопрос задали они, их было больше, и по правилам Лева ему надлежало ответить, прежде чем спрашивать самому. Поступать иначе считалось оскорблением – поступком, за который следовало отвечать по всей строгости лесной жизни. Или, может быть, за его спиной в орешнике прячется невидимый отряд таких же как он сумасшедших всадников?
– Анза ме ира гинч!9 – громко, чтобы все слышали, приказал Зорк, следя за топором незнакомца. Ему совершенно не хотелось распрощаться с жизнью раньше, чем будут воплощены его дерзкие мечты.
– Тра10, – качнулась соломенная шляпа, и всадник упредительно поднял руку в железной перчатке.
Зорку ничего не оставалось, как исполнить свою угрозу. В противном случае спутники имели полное право уличить его в трусости. Простой воин еще мог бы взять свои слова обратно, но вождь клана – никогда.
Зорка опередил Кепт. Тетива его могучего лука одиноко задрожала, послав стрелу точно в цель. С такого расстояния не промахнулся бы даже ребенок. Однако незнакомец лишь покачнулся в седле, которым служила ему потертая кожаная попона, и снова выпрямился. Ледяное выражение его глаз не изменилось, когда он вытянул вперед левую руку и показал опешившим воинам стрелу, зажатую в рукавице. В следующее мгновение он легко переломил ее пополам и брезгливо отшвырнул в сторону.
Но это было еще не все.
Рядом с Зорком послышался сдавленный хрип, и все увидели, что Кепт медленно заваливается на спину, силясь обеими руками вытащить из горла неизвестно как и когда пронзивший его кинжал с черной рукояткой.
Три стрелы одновременно спорхнули с луков и устремились в одну точку. Их встретила пустота. Всадник пропал. Словно растворился в сгущающемся влажном воздухе, и только топот удаляющихся копыт свидетельствовал о том, что это был не призрак.
– В погоню! – крикнул Зорк и крепко выругался, потому что оба брата, не слушая его, склонились над умирающим Кептом и пытались дрожащими пальцами извлечь смертоносный кинжал.
Махнув на них рукой, Зорк бросился следом за затихающим топотом. Не помня себя от ярости, он пробежал несколько сотен шагов, когда осознал, что в Лесу снова стоит тишина. Таинственный воин, покрывший его, вождя Фраки, несмываемым позором, улизнул от возмездия и теперь, вероятно, отсиживается где-нибудь в овраге или под прикрытием кустов и посмеивается, радуясь своему нечеловеческому проворству.