Многоликий странник - стр. 23

прямо здесь, на своей территории. Тогда вабоны продемонстрировали чудеса мужества и выстояли, не подпустив врага к башне, где укрылись их жены и дети. Кедик храбро сражался в первых рядах и пал в неравном бою сразу с тремя шеважа. Услышав шум разгоравшейся битвы, он так поспешил, что позабыл о кольчуге, и в решительный момент это сыграло с ним злую шутку. Совсем еще молодой тогда Граки попытался помочь брату и избавить его хотя бы от одного из нападавших. Положившись на меткость своего верного лука, он выпустил подряд две стрелы с зазубренными наконечниками и оба раза промахнулся: первая лишь оцарапала рыжему дикарю небритую щеку, зато вторая впилась Кедику под лопатку, и он рухнул замертво, сопровождаемый яростными ударами двух вражеских дубинок. Расплатой за чудовищную ошибку стала вся последующая жизнь Граки. Особенно по ночам, когда он оставался один на один с собой, неуемная совесть во всех красках рисовала перед ним страшные мгновения той кровавой бойни. Граки убеждал себя, что если бы знал об отсутствии кольчуги, то стрелял бы куда осторожнее, а то и вообще не прибегнул бы к луку, хотя считал его своим лучшим оружием. Тем более горько было ему думать о гибели Кедика, что об истинной ее причине так никто и никогда не узнал: в то время Граки пользовался стрелами, которые они с братом захватили в качестве трофеев во время одного из удачных набегов на соседнее поселение шеважа. Когда застава была в конце концов отбита и труп Кедика обнаружили вместе с рыдающим над ним Граки, на заставе все решили, что он героически пал от руки метких дикарей. Граки в честь брата даже предложили стать проповедником его культа, который неминуемо должен был возникнуть, принимая во внимания обстоятельства той злосчастной битвы и неравенства сил. Граки отказался, что было воспринято как проявление скорби и достойной скромности. Проповедником сделался давнишний друг Кедика, Шиган. Кроме того, с тех пор по всем заставам был разослан приказ Ракли, строго-настрого запрещавший женам и детям воинов селиться вместе с мужьями и отцами, чтобы не подвергать их жизни напрасному риску. Хотя при том ночном штурме погибла и мать Граки, сам он теперь, по прошествии многих зим, считал, что застава наверняка пала бы, не думай ее защитники о своих родных, судьба которых зависела от их мастерства и отваги. К счастью, проверить эту его догадку до сих пор не представлялось возможным, поскольку умелое расположение новых застав и активные действия войск Ракли, то и дело прочесывавших Пограничье, привели к тому, что шеважа оказались раздробленными и уже не могли представлять сколько-нибудь серьезную угрозу для хорошо укрепленных стен лесных крепостей вабонов. Вернее, пока не могли.

Граки бросил последний взгляд вслед удаляющимся фигурам и направился к деревянным ступеням узкой лестницы, одной из трех, по которым защитники заставы, называемые здесь линт’эльгяр, поднимались на оборонительные галереи, или ранты. Отсюда, через узкие бойницы, открывался хороший вид на опушку окружавшего заставу со всех сторон леса. Когда-то, когда отрядов шеважа в этих местах не водилось, и первое укрепление строилось главным образом с целью уберечь жителей от диких зверей, лес начинался от самой стены. Человек оказался умнее и страшнее любых хищников. При отце Ракли, когда Граки еще не было на свете, тогдашняя застава пала при первом же штурме: дикари забирались на деревья и с них беспрепятственно спрыгивали на