Мне все равно - стр. 28
Пальцы переплетая, секунды запоминая, дышать – не дышать, слышать – не слышать, мечтать – не мечтать, выше и выше…
- Ты снова поешь?
- Я, по ходу, сегодня на целый альбом насочиняю.
- Почему?
- Вдохновляешь…- отбойный молоток в груди. Решайся, Ромео, или кто-то решит за тебя… - Лера…
Поворачиваюсь, наклоняясь, тону в её глазах.
- Не надо…
- Почему?
- Потому… - на выходе, тихо, хрупко так, ломко звучит.
Потому что хотел сломать, а она не сломалась.
Голову опускаю, все-таки делаю движение, прижимаясь к макушке лицом, аромат вдыхая.
Какое же я дно…
***
Дно, Торыч, дно…
Не понравилось, что девочка не купилась на тебя сразу? Там, в коридоре, потом в мужском сортире? Перед училкой еще опустила? Потом в классе игнорила?
А после прилёта – «имбецил» - вообще закипело всё…
- Имбецилы, говоришь? Посмотрим, кто из нас имбецил. Прощения просить будешь, мышь, на колени поставлю.
Что за бес в меня вселился?
Точно идиотизмом вакцинировали.
И надо же было мне это сказать при братьях, при девицах.
- Ставлю пятихатку – не поставишь, - это Коршун раззадоривает.
- А я червонец на то, что поставит, это же Тор! – Мирон влезла.
- Зашквар…Спор на то, чтобы девицу на колени ставить? Я - пас. И вам не советую. – Да Винчи всегда был из нас самым разумным. – Ром, погнали к тебе, вечером? Есть дело.
- Погоди ты со своим делом, - снова лезет Маринка, облизывая ярко накрашенные, пухлые губы, - так что, Тор, «мажем»?
Протягивает руку с хищным алым маникюром.
Имбецил, да? Ну, ок, новенькая, значит будем по-плохому…
- «Мажем»…Коршун, разбей.
- А я что? Я тоже в доле. Пусть Да Винчи разобьет.
Данька поднимает руки.
- Сказал, я – пас! Вон, Дуня пусть разобьет, но я предупреждал!
Миронова хватает мою ладонь, Дунина разбивает.
Я вообще любитель поспорить. Но еще ни разу объектом спора не был человек. Девчонка.
Девчонка, которая мне дико понравилась.
Уже не только по фото. Когда мы столкнулись в коридоре. Я же целенаправленно шел на неё, чтобы спровоцировать. И она влетела.
Тут же пробравшись внутрь меня, аромат её чувствовал. Не вытравить.
- Рома, мне правда надо домой…
С трудом выползаю из омута памяти. Забыть бы всё. Забыть.
- Лера, если я тебе напишу, ответишь?
- Не знаю.
- Почему?
- Не хочу опять стать объектом тупого спора.
- Мышь…
- Выпусти меня, если мама увидит, то…
- Лер…
- Отвечу. Пока.
Снимаю блокировку с двери.
Мне столько хочется ей сказать. Объяснить.
Прочитать ей в рифму, всё то, что внутри, сумасшедшие ритмы, всё то, что в душе, что гложет и давит, бежать заставляет, к ней, от неё, от себя. Все слова пусты и неравноценны, я стою перед ней, словно на авансцене…
Чёрт.
- Рома, а ты дашь мне послушать, то, что ты читаешь? Ну… рэп? Твои песни?
- Да… - сиплю шепотом, почему так плохо оттого, что она уходит?
- До завтра.
- До завтра.
Вышла. Дверь прикрыла аккуратно. Аромат остался. Не могу понять, что в нём, цитрус? Имбирь? Цветы?
Смотрю в зеркало заднего вида и замираю. Умирая.
Лера… мышь… бросается в объятия какого-то парня!
Всё. Аут… иду ко дну.
14. Глава 14
Люблю Маяковского.
Первый рэпер на Руси. Ну, это я, конечно, шучу… И не я так сказал, кто-то из моей рэперской тусовки так его назвал, кто-то из «олдов», первопроходцев.
Да… Сейчас, наблюдая за такой «жаркой» встречей, в голове набатом Владимир Владимирович.
Маяковский, в смысле… Он же тоже ВВ…