Мне так хорошо здесь без тебя - стр. 16
Из-под фломастера вышло изображение беременной женщины с бокалом в красном круге с диагональной чертой поперек огромного живота.
– Правда же, вульгарно?!
Я моргнул.
– Так ты будешь защищать этих женщин?
Анна фыркнула, стягивая шарф и вешая его на спинку стула:
– Еще чего. Я буду защищать вино. Каждая этикетка – это наследие, на ней шато, имя винодела, год урожая. И вдруг под всем этим беременное пузо?! Короче, мы выиграем.
С этими словами она с удовольствием отхлебнула из бокала и погладила Камиллу по голове.
– Ну, цыпленок, как дела в саду? Ты ведь не сердишься, что я обозналась с твоим лемуром?
Камилла старательно приделывала зебролемуру длинный хвост, всем своим видом давая понять, что очень даже сердится. Анна сняла крышку с клеевого карандаша и рассеянно понюхала.
– Ладно, художник, хоть ты о своих успехах расскажи.
– Ну, я тут выяснил, что моих соотечественников не сегодня завтра начнут травить ипритом. И еще столкнулся на улице с Патриком Мэдсеном.
Анна просияла:
– Правда? Я его помню!
Я встал и направился на кухню, решив, что новости про золотого датского мальчика можно рассказать и оттуда.
– Короче, он решил заняться плагиатом! – крикнул я через плечо, помешивая соус для пасты. – Устраивает перфоманс, в ходе которого будет сидеть и читать не им написанную книгу. Некий роман из вопросов, к которому сам он не имеет никакого отношения.
Анна пришла за мной в кухню.
– «Вопросительное настроение»? – уточнила она, заглядывая в миску с салатом.
Я прикрыл глаза, борясь с желанием сунуть кулак в булькающую на плите воду.
– Обожаю эту книгу, – проворковала Анна. – Где-то она у меня даже была… Странно, неужели я не заставила тебя ее прочитать? В ней есть одно место, в начале там про картошку…
– У меня еще есть новости, – негромко перебил я. – «Синий медведь» продан.
И тут же пожалел, что ляпнул это именно сейчас.
– Продан? – переспросила Анна.
– Да. – Я не мог поднять на нее глаза, поэтому отвернулся и опрокинул кастрюлю с пастой в дуршлаг. – Какому-то лондонцу. Он был на выставке, но ни я, ни Жюльен его не запомнили. Странно, правда?
– Значит, все-таки продан…
Я заставил себя посмотреть, и мои худшие опасения подтвердились. Анна с отсутствующим взглядом водила пальцем по кромке бокала. Она явно была задета.
– Его купили за десять тысяч евро.
– Из которых ты получишь пять.
Я прикусил губу:
– Да.
– Пожалуй, это хорошая новость, – сказала она с деланой бодростью. – Твоя выставка имела успех.
– Анна, прости. Я не думал, что ее купят.
– Странное предположение.
Анна повесила свой жакет в углу, с необыкновенной тщательностью разгладив на нем все складки. Я подошел и попытался ее обнять, но от моего прикосновения она напряглась.
– Я думал, ты не против. Мы же об этом говорили.
– Да. Говорили. Просто… – Она посмотрела в сторону Камиллы, подбирая слова, и сдалась: – Ладно, все равно дело сделано. У тебя была очень хорошая выставка, Ричард. Я уверена, что скоро и остальные картины купят.
– Спасибо.
– Не за что. – Она отвернулась. – Давай ужинать. Выглядит аппетитно.
Я снова поблагодарил жену за добрые слова, она опять сказала, что не за что, и далее беседа за семейным столом состояла из одних формул вежливости – мы оба были слишком разочарованы, чтобы вести живой разговор.
Мы с Анной женаты больше семи лет, и на моем счету одна измена. Достойно ли это восхищения или презрения – как посмотреть. В конце концов, я слегка приукрашиваю действительность. Да, измена была одна, но длилась она семь месяцев.