Мне с собой хорошо. Книга-маяк для тех, чьи глаза перестали светиться - стр. 8
На почту пришел текст рассылок от подрядчиков, они подготовили его для моей онлайн-школы. Я открыла и ужаснулась. Он начинался со слов «В современном мире ни для кого не секрет». Это самое ужасное, с чего можно было начать текст. Просто издевательство какое-то. Привет от создателей «вкусные цены» или «доброго времени суток». Я хотела написать им, что нужно срочно переделать, но подумала: «Наверное, будет быстрее, если исправлю сама. Да и лучше подрядчиков все равно не найду».
Через три часа редактуры я, наконец, призадумалась: «Хм, моя бабушка работала от зари до позднего вечера. Моя мама тоже вкалывала на нескольких работах. Они не жалели себя и всегда говорили, что женщины в нашей семье настоящие «ломовые лошади».
В детстве мне представлялось, что это какое-то гордое звание: мало того, что они настоящие, так еще красивые, благородные существа, с длинной гривой в которую можно вплетать цветы. Однажды я прибежала из садика с намерением срочно поделиться: «Мам, сегодня мы говорили, какими животными хотели бы стать. Ваня сказал, что будет львом, Светка – пуделем или белой кошечкой, а я сказала, что хочу быть ломовой лошадью. Я же молодец?»
Во многом моя усердность определила и мой успех в жизни: я успевала вести сразу несколько рабочих проектов. Но при этом никогда не чувствовала, что могу разделить с кем-то ответственность.
Я взвалила на себя сразу все.
Передо мной на столе лежало маленькое поролоновое сердце, которое пару дней назад зажал в моей руке клоун. Я ухмыльнулась: «Клоун, ты был прав. Радости нет. И будущего нет». Возможно, Раневская тоже была права: оптимизм – это недостаток информации.
Дзынь-дзынь. Пришло сообщение. Сердце екнуло, потому что была надежда: «Это точно Алекс, хочет пригласить меня на ужин».
Но это был не он. Конечно, не он.
Писала моя подруга Тата: «Привет, дорогая! Наши с тобой друзья уже вовсю веселятся в Питере. Я выезжаю, не хочешь к нам присоединиться? Я знаю, что ты вся в работе, но вдруг на этот раз примешь приглашение. Я не сдаюсь. Как надоест работать – пиши».
Раньше я машинально отвечала ей: «Спасибо, не могу, дела». Их всегда было невпроворот: каждый день, год за годом. На отдых и расслабление я выделяла время по остаточному принципу, типа «отдохнем после смерти». Будто жизнь – это как деревня Пищалкино, а отдых – это скорый поезд, который стоит на станции этой Пищалкино ровно две минуты, и я не успеваю до него добежать.
Я отвергала предложения Таты раз десять. А тут резко почувствовала, как моя жизнь проходит мимо, вдохновение на нуле, и гордо носить звание «ломовой лошади» мне надоело.
Что ж, была-не-была! Я быстро разблокировала телефон и написала «Тат, я в деле!» После этого ощутила прилив какого-то необычайного чувства: кажется, у нормальных людей это называется предвкушение.
Скорый поезд остановился в деревне Пищалкино на две минуты. И я успела в него запрыгнуть. Поехали!
Ровно через сутки я залетела в «Сапсан», который отправлялся в город-герой Санкт-Петербург.
Тата уже ждала меня там с кофе, сэндвичами, шоколадкой и воздушным шаром, на котором было написано: «Ну наконец-то!»
Она встала, увидев меня, я подбежала к ней, обняла и улыбнулась.
Это было так похоже на Тату: она организатор крупных мероприятий по всему миру, ее называют человек-праздник, а друзья не дадут соврать, сюрпризы она устраивает бомбические!