Мне с собой хорошо. Книга-маяк для тех, чьи глаза перестали светиться - стр. 15

Мне тут же вспомнился Раскольников: «Наверное, в таком месте Родиону пришло в голову замочить старуху-процентщицу».

Зачем я вообще сюда приехала? Как можно было согласиться на эту авантюру? У меня ведь в Питере никого нет.

А я зачем-то решила сломать свою налаженную жизнь в Москве и отправиться в серый Питер к неизвестному специалисту.

Кое-как дотащив чемодан на третий этаж, лифта, разумеется, не было, я вошла в квартиру и ужаснулась еще сильнее. Ее достоинства заканчивались на высоких потолках и больших окнах.

Кухня мизерная, как в хрущевках, со скрипучими табуретками, плитой, которая видела все революции, маленьким деревянным столом и плохим светом. А пол… там был крашенный деревянный пол, в огромных щелях которого, казалось, селились тараканы.

В спальне стоял большой диван с засаленной накидкой и пролежнями. Страшно представить, кто и чем тут мог заниматься. Еще на окне красовалась искусственная цветочная композиция – точь-в-точь как на кладбище. Не хватало только черной ленточки и надписи «Ты была круче, чем Моника Белуччи».

Венцом этой «чудной» квартирки оказалась ветхая канализация: тут были постоянные перебои с горячей водой. Она, как дама своенравная, шла ровно полторы минуты, из них секунд сорок я тратила на поиски оптимальной температуры. Знаете же, как это бывает? Полмиллиметра влево – и варишься в кипятке, полмиллиметра вправо – и ныряешь в ледяную прорубь.

Собираясь на первый прием к ВИ, я еще не знала об особенностях подачи горячей воды. Даже не подозревала, что придется как солдату Джейн успевать все за полторы минуты. Когда я, наконец, настроила температуру, горячая вода, пробежав две секунды, решила закончиться. Совсем. Следующие полчаса я, как на веселых стартах, носилась с чайником и кастрюлькой от кухни до ванны. Но нормально промыть волосы так и не удалось, мне не хватило ни воды, ни времени.

Пока час приема неумолимо приближался, я боролась с гладильной доской, которая складывалась при малейшем прикосновении, с утюгом, оставляющим черные опалины на одежде, и с все возрастающим отчаянием.

Вопреки хаотичным сборам, перед встречей с ВИ у меня был какой-то особенный трепет. Дело в том, что он и мой покойный папа родились ровно в один день и один год.

В этом я видела тайный знак от вселенной, мол, ты в надежных руках, почти отеческих.

Папа умер, когда мне было 16 лет. Мы не успели сделать многое. Он не был со мной на школьном выпускном, не радовался, когда я сама поступила на журфак в МГУ, никогда не держал в руках мои книги, а я никогда не рассказывала ему о своих переживаниях. В конце концов, он ни разу не видел, как я готовлюсь к свиданию.

Да, мне его сильно не хватало. Иногда, особенно когда в жизни появлялся какой-нибудь мудак, мне был нужен отец, который взял бы его за шкирку и спустил с лестницы.

В общем, ВИ мне напоминал отца, и мне было интересно, смогу ли я расслабиться и прожить опыт общения с папой, уже достигнув зрелого возраста.

ВИ встретил меня, как обычно, в элегантном виде: в светлом поло, темных брюках с идеальными стрелками и с уже знакомым фантастическим перстнем. Я хотела думать, что в этом перстне он хранит мудрость грифона. Не зря же себе выбирают тотемное животное, чтобы присоединиться к его силе. ВИ поднялся с кресла и поприветствовал меня: