Мне нельзя тебя любить - стр. 22
В толпе тишина. На их лицах изображён глубокий мыслительный процесс, видимо, пытаются вспомнить.
— Нет… — подаёт неуверенный голос женщина в первых рядах.
— Вот именно, — кивает Быстрицкий. — Я ничего не обещал вам заблаговременно, но я брал и делал. Пока все обещают, я делаю. И я не буду ничего вам обещать сейчас. Зачем? Вы достаточно обещаний слышали от всех предыдущих мэров вместе взятых. Но в отличие от всех них я буду делать. Не обещать, — Лев поднимает вверх указательный палец, — а делать. Так же, как я делал, а не обещал, раньше.
Быстрицкий порывается сказать что-то еще, но его тут же перебивают бурные аплодисменты, свист, восторженные крики. Кто-то поднял вверх ватманы с надписями «Team Bystritskiy», «Наш выбор — Быстрицкий», «Лев, ты ❤️❤️❤️». Плакат с сердечками, кажется, держат девушки лет восемнадцати.
Я чувствую, как у меня слабеют ноги. Довольный Быстрицкий вставляет микрофон на место и делает несколько шагов назад. Теперь моя очередь выступать.
Боже…
Делать это после Быстрицкого особенно сложно. Ему рукоплескают и выкрикивают слова поддержки. Зачем им после него какая-то незнакомая Ирина Самойлова?
Но я собираю волю в кулак и делаю уверенные шаги к микрофону. Завидев меня, толпа стихает. Пялится удивленно, а затем я замечаю, как с дальних рядов люди начинают расходиться. Вот просто разворачиваются и уходят! Как будто им здесь больше нечего делать, всех важных они уже послушали. А я так, никто.
— Всем добрый день, — начинаю уверенно в микрофон и пытаюсь растянуть замерзшее лицо в улыбке. — Меня зовут Ирина Самойлова, и я являюсь кандидатом в мэры Печорска.
— Пффф, баба у руля, — фыркает мужик в первом ряду.
Я осекаюсь. Мужчины рядом подхватывают, говоря: «Да, да, баба, фу», и хихикают.
Все, что я собиралась сказать, пулей вылетает из головы. Я стою, как облитая помоями. Мое молчание затягивается, с задних рядов разворачивается еще пара десятков человек, а отдельные группы людей, не стесняясь, смеются надо мной. В основном, конечно, мужчины.
— Да, я женщина, — наконец, говорю и сама удивляюсь твердости своего голоса. — Вот принято считать, что женщина — это слабый пол. Женщине нужно подавать руку, открывать дверь, уступать место в транспорте. Когда вы последний раз подавали женщине руку? — спрашиваю у того, кто назвал меня бабой у руля.
Молчит со скептическим выражением лица.
— Так я и думала, — выношу вердикт. — Никогда. Знаете, а мне тоже мужчины никогда не подавали руку, не открывали передо мной дверь и не уступали мне лучшее место. А разве я не женщина? В царской России у женщин вообще не было никаких прав. Даже паспортов у женщин не было. Жена была вписана в паспорт мужа. Но при этом российская история знает великих императриц, изменивших ход истории: Екатерину Вторую, Елизавету Петровну… Они были, как вы выразились, «бабами у руля».
Мужчины затихли. Я вдруг понимаю, что произношу совсем не ту речь, которая была для меня заготовлена моим спичрайтером. Но я не могу уже оборваться на полуслове. Да и не хочу. Меня слишком задела «баба у руля» от небритого мужика с пивным животом.
— Екатерина Вторая была «бабой у руля» больше тридцати лет. При ней значительно выросло население России, были построены сотни новых городов, казна увеличилась в несколько раз, стремительно развивались промышленность и сельское хозяйство. Именно тогда Россия впервые начала экспортировать хлеб. При «бабе у руля» Екатерине Второй в результате русско-турецких войн Россия окончательно закрепилась на Черном море и завоевала множество территорий.