Размер шрифта
-
+
Мне дар бесценный – юность… - стр. 5
О сохрани хотя бы в этот раз
Улыбку и искрящуюся нежность!
«В объятьях рыжего ты провела всю ночь…»
В объятьях рыжего ты провела всю ночь
И прослывёшь отчаянной блудницей!
Как ты посмотришь в завтрашние лица —
Сурового отца единственная дочь?!
Так пусть же рыжий отведёт всю грязь,
Найдёт автомобиль с рыдающим клаксоном.
И пусть отец твой выбежит в кальсонах
И встретит пыль лицом – страдая и ярясь!
Так двадцать лет назад увёл он чью-то дочь
Под трубный глас отцовского проклятья!
Ушла она, лицом белее платья,
В его объятьях проведя всю ночь.
Рыбак
Ты раскинул сети в море —
Для меня ты мира ось,
Ну, а я в морском просторе
Просто юная лосось.
Знаю, что не по пути нам —
Тянешь сеть свою, рыбак,
И в великий час путины
Ловишь нас, бросаешь в бак.
Тот валун, что сдвинут в море,
Стал спасительный мне грот,
Но в сияющем просторе
Дел моих невпроворот.
То взлетаю лёгкой рыбкой,
Раз сверкнуть – и в глубину,
То ловлю твою улыбку
И, смеясь, иду ко дну.
Миг с тобою – на века мне.
Знаю, нет любви без мук.
И сижу под этим камнем,
Сердца сдерживаю стук!
Невод, невод, враг постылый,
Всё-то в жизни не сошлось!
И плыву к тебе, мой милый,
Я, Прекрасная Лосось.
Как грустно мне
Как грустно мне – рыбак уходит в море.
Я в хижине его всегда одна.
Он любит море, с этим я не спорю,
Но в доме нет ни одного окна!
Я жду его и зажигаю свечи,
Его приход я праздную всегда,
А где-то мной оставлен лунный вечер,
И брошенная мной горит звезда!
Нежданный гость
Шёл мужчина, был он странен
Тем, что шёл с ним ураган.
Взгляд печален, кем-то ранен,
Ветви падали к ногам.
Он вошёл, вода стекала,
Словно море он принёс.
У дверей петля икала
И ворчал сердито пёс.
Ветры выли, будто ныли —
За душой тяжёлый груз.
Ну и что, и что, не мы ли
С ним разделим эту грусть?!
Здравствуй, странник! Я хозяйка,
Постелю тебе постель.
Если ночью будет зябко,
Приоткроешь эту дверь…
Не взорвёшь моё пространство,
Всё переживу одна —
Не отменишь постоянство
У камина и окна.
Что ж, одна – и чашка кофе,
Горький привкус на устах.
Дом мой, как закрытый кофр,
И внутри неведом страх.
Утром солнце, как награда,
Золотится виноград.
Скоро он уйдет, так надо.
Каждый будет только рад…
Шаг тяжёлый, словно в латах —
Пусть идёт туда, где ждут!
Сердце протянул в уплату —
За мой взорванный редут!
Экспромты
Тоскующие псы
В тоскующих псах просыпаются волки,
Их вой нестерпим, как в застенках неволи!
Всю ночь они звери, в них злобы не меньше,
А утром в них
преданность любящих женщин!
Двое
И зла, и доброты лихая примесь,
Ах, дьявол, только шею не курочь!
Мустангер, он не ослабляет привязь,
А ты, мустанг, не убегаешь прочь!
Мне дар бесценный – юность и любовь,
И диких лоз в сияньи полнолунном,
Был дан, чтобы и я воспела вновь
Всё, что из века в век даётся юным!
Баллада о Лермонте-стихотворце
I
Юный корнет стоял на берегу подмосковной реки Клязьмы, смотрел, как на склоне неба догорала багряная заря, и думал о том, что в его жизни что-то остаётся для него непознаваемым и, быть может, останется таким навсегда.
Очень часто он ощущал себя не в той местности, где находился в данный момент, о чём как-то написал: «Я здесь был рождён, но нездешний душой…».
Тем временем на смену вечерней заре выплыл яркий месяц, и корнет наблюдал его купание в серебряных водах.
Наконец он услышал стук копыт коня и долго ждал, но никто не появился. И так всякий раз – слышится стук копыт, он ждёт, но никто не появляется.
Страница 5