Младший брат Ан Ли Тэун - стр. 7

– Я подумаю, – Раон действительно сомневался в том, стоит ли ему что-то доказывать себе, в очередной раз раздеваясь перед камерами. – Доволен? Теперь иди домой.

Маниса, Турция

– Озгюр, ты же несерьезно это говоришь?

– Очень даже серьезно, – ответил Озгюр Чиботай, турок довольно мощного телосложения, на плечах которого едва не трещал тонкий кашемировый свитер. Его глубоко посаженные глаза, черные до такой степени, что в них не разглядеть было зрачка, смотрели в упор на собеседника, рука прошлась по жестким коротким волосам в раздраженном жесте. – Я отдам Джан за него замуж и получу контроль над его корпорациями.

– Но это же твоя дочь! – второй человек был меньше, тоньше и намного изящней. Его светло-карие глаза с тревогой смотрели на Озгюра. – Хан Раон, насколько нам известно, и не мужчина в полном смысле этого слова. Она станет монашкой?

– Гюрхан, тебя следовало назвать Гюлем, ты как роза, такой же нежный, – Озгюр наклонился вперед, через стол, к брату. – Она – не только моя дочь, Джан также является частью нашей семьи и выполнит свой долг. Возможно, тот чонбун еще оживет, найдем ему специалистов, сексологов, психологов. Как-то он же законтачил с той кореянкой.

– А если нет? – Гюрхан покрутил на пальце кольцо, снял его, надел обратно, пока обдумывал следующие слова. – Опоишь его таблетками?

– Он и сам это сделает. Все, что нам нужно – продолжение рода. Пусть это продолжение даже будет зачато в пробирке, мне все равно. От него нужен только генетический материал и свидетельство о браке. Раон не дурак, после того, что натворил его отец, он с радостью будет с нами сотрудничать.

– Ой, сомневаюсь, – Гюрхан действительно не верил, что Хан Раон согласится на подобное. – Его столько раз использовали, что он даже слушать тебя не станет.

– Посмотрим, посмотрим, – невнятно произнес Озгюр и подумал о том, что у него еще есть пока маленький, но уже очень важный козырь – дочь Раона. Если ее отец все-таки заупрямится – придется его убрать и признать Чан Ди его наследницей. Ребенком управлять будет проще простого, а когда подрастет – выдать замуж за своего родственника. Плеснул в стакан янтарную жидкость, покачал его в руке и залпом выпил.

– А если он психически нездоров? Как Джан будет с ним жить? – Гюрхан, как ни старался, не мог представить племянницу рядом с корейцем. – Он сделает ее такой же чокнутой!

– А то она сейчас лучше, – пробурчал Озгюр, взглянул на брата и добавил: – Не морщись так, господин Хан вполне адекватен, я следил за ним все это время. Позови ко мне Джан, когда будешь уходить.

Гюрхан понял, что его вежливо провожают. Отодвинул стул и медленно поднялся.

– Брат.

Озгюр вопросительно приподнял бородатый подбородок, в котором пробивалась седина.

– Она поэтому учила корейский вместо немецкого? Ты уже давно задумал прибрать к рукам собственность корейца?

– Нет. – Озгюр помрачнел и устремил тяжелый взгляд куда-то за спину брата. – Двенадцать лет назад, когда эта ошибка природы отняла у меня Ирену. Теперь и я сделаю то же самое.

Гюрхан тихо вышел из кабинета и спустился вниз, в сад, где Джан читала, устроившись в шезлонге. Остановился в тени раскидистого делоникса, с горечью размышляя над тем, как количество денег влияет на уровень свободы.

– Дядя, я тебя вижу, – пропела Джан, поднимая голову от книги. Сдвинула очки на кончик носа, открывая зеленые глаза, блестевшие улыбкой. – Все так же боишься солнца? Иди, позагораем, погода просто сказка, хоть и ноябрь уже.