Мистика странствий. Юго-восточные путешествия. Записи о сверхвозможностях человеческого сознания. Часть II - стр. 12
«Ладно, думаю, не будем святым людям мешать, надо убираться». Спустившись к Ганге, остаюсь с ней наедине, стараюсь убрать все мысли и слиться с ее вибрациями сердцем. Чувствую проникающую в меня энергию, ощущаю ее густую субстанцию физически. Что это? Направленная на человека из недр гор сила? Или самовнушение? Или река, правда, как сказано в санскритских текстах, течет не с гор, а с неба…
Ну, пора идти. Наливаю в пластиковую бутылку воду, которую повезу в Москву, и зову стоящего на тропе водителя в обратный путь.
Возвращаясь к машине, мы заходим в храм. Он закрыт. Тот свами, который торопился, сложив руки, сидит в медитативной позе на ступеньках, позади которых скульптуры индуистских божеств. Лицо его обращено к храму. Куда он торопился? – спрашиваю себя. – К Богу? Но разве в вечности существует время? Оно выдумано человеческим умом. Когда в голове появляется прошлое, будущее и настоящее – оно имеет образы, форму, время. Когда ум убирается, время исчезает, так мне представляется… Однако я тут же задумываюсь, есть ли время у высшего сознания? Ведь оно периодами разворачивает и сворачивает вселенные, создает миры и их обитателей. Длительность этих периодов исчисляется югами, что равно десяткам тысячелетий. Но людской ум все привязывает. У высшего же сознания привязанности нет.
Когда возвращаемся к машине, к Батрану как репей прицепляется молодой человек в зеленом свитере. Он уводит его в каморку. Я не сразу понимаю, что это полицейский. Он долго мурыжит Батрана. Водитель возвращается расстроенный. Садится за руль, и мы едем.
– Что случилось? – спрашиваю.
– Оштрафовали на две тысячи рупий…
– Что!? – возмущаюсь я. – Зачем ты отдал деньги? Нужно было позвать меня. Мы же договорились с начальником, что пройдем к храму!
Батран молчит подавленно, вздыхает. Я не знаю, что делать. Может он считает, что я запросто дам ему эти две тысячи в придачу к шести, которые обещаны за трехдневную поездку? Я чувствую, что сильные энергии гор создают для меня испытания… Но знаю точно (это пришло откуда-то изнутри), что в святых местах волноваться и создавать себе проблемы нельзя. Еще раз даю себе установку, что нужно больше пребывать в состоянии не ума, как бы во сне, только тогда поездка сложится без всяких проблем. Вспомнились слова Сумирана – на сатсанге он говорил именно об этом: «Ум с самого вашего детства сильно отождествил себя с вашим телом. Ребенку с рождения внушают: ты Вася, ты Вася, а на самом деле он не Вася, а нечто другое. Сон есть та же жизнь в другом измерении, где вы больше выступаете в роли наблюдателя, даже когда с вами происходят там какие-то события». Помня слова учителя, я снова выделяю в себе наблюдателя и без предвзятости слежу за своим телом, его мыслями как бы со стороны, не принимая их близко к сердцу. Потом вообще отключаю ум и долго занимаюсь пранаямой, чтобы встреча с местами силы не прошла даром.
Солнце скрывается за пиками, на горы ложатся темно-синие тени, в ущелье становится темно. Батран включает фары.
– Надо подыскивать ночлег, – говорю.
Проезжаем один крошечный поселок, другой – нигде ни гостиницы, ни гестхауса. Может быть летом какая-нибудь хибара и работала как ночлежка паломников, но сейчас не сезон. Дорога спускается вниз к Ганге, потом, огибая лесистый отрог, вновь вьется в гору. Хочется сильно есть и пить одновременно – во рту с утра, кроме двух маленьких, очень острых самос, ни маковой росинки. Вижу очередной водопадик и торможу Батрана, жадно припадаю губами к живительной струе. О-о-о! Какой кайф пить прямо из источника! Водитель у меня выносливый, как раб. Ни есть, ни пить не просит, хотя я ему не раз с утра предлагал остановиться перекусить.