Мистер Убийца - стр. 18
Стоя спиной к Пейдж, все еще глядя в окно, он произнес:
– Это могло быть следствием небольшого инсульта.
– Нет, – произнесла Пейдж.
– Но, скорее всего, причиной может быть опухоль мозга.
Пейдж подняла свой бокал. Он был пуст. Она и не заметила, как выпила все вино. Небольшой провал памяти у нее самой.
Поставив бокал на письменный стол рядом с ненавистным диктофоном, она подошла к Марти и обняла его за плечи.
Когда он повернулся, Пейдж поцеловала его легко, мимолетно, потом положила ему на грудь голову и крепко сжала его в своих объятиях. Марти тоже обнял ее за талию. Это он научил Пейдж таким нежностям, и с годами она поняла, что они так же необходимы для здоровой полноценной жизни, как еда, питье, сон.
Когда Пейдж припомнила, что он систематически проверяет замки на окнах и даже застала его за этим занятием, она своим хмурым видом и двумя словами «ну же?» настояла на том, чтобы он от нее ничего не скрывал. Теперь она жалела, что услышала правду.
Пейдж подняла глаза и встретилась с Марти взглядом. Все еще обнимая его, она сказала:
– Может быть, ты попусту волнуешься.
– Нет, вряд ли. Это неспроста.
– Я имею в виду, ничего такого, что может быть связано со здоровьем.
Он печально улыбнулся:
– Хорошо иметь дома психолога. Это успокаивает.
– Может быть, это как-то связано с психикой.
– Не очень-то утешительно знать, что ты просто шизик.
– Ты не шизик, у тебя стресс.
– О да, конечно же, стресс. Любимая болезнь двадцатого века, вожделенная мечта бездельников, представляющих ложные справки о своей нетрудоспособности, уважительная причина для политиков, пытающихся объяснить, почему их застали в мотеле вдрызг пьяными в компании с голыми девицами школьного возраста…
Пейдж выпустила его из своих объятий и в гневе отвернулась. Она злилась не конкретно на Марти, а скорее на бога или судьбу или на еще какие-то силы, которые вот так, вдруг, принесли бурные потоки в плавно и размеренно текущую реку их жизни.
Она пошла было к письменному столу за своим бокалом, но вспомнила, что он пуст, и снова повернулась к Марти.
– Ну хорошо… если отбросить тот случай с болезнью Шарлотты… признайся, ведь у тебя бывали стрессы. Может быть, ты просто неспокойный человек. В последнее время у тебя возникали какие-то затруднительные обстоятельства, тебя что-то гнетет?
– Меня? Что-то гнетет? – удивленно спросил он.
– Тебя поджимают сроки со сдачей последней книги?
– У меня впереди еще три месяца, а мне, я думаю, понадобится всего месяц, чтобы закончить ее.
– Все эти ожидания большого успеха, начала новой карьеры… Ведь твой издатель, литературный агент и прочие заинтересованные лица смотрят теперь на тебя совсем другими глазами.
Два его последних романа недавно были переизданы, правда, в мягкой обложке, и попали в список бестселлеров газеты «Нью-Йорк таймс», на восемь недель каждый. У него еще не было бестселлера в твердом переплете, но это обязательно должно случиться с выходом его нового романа в январе.
Внезапный повышенный спрос на его книги радовал его, но не очень. Конечно, Марти мечтал о большой аудитории, о большем количестве читателей. Но он был убежден, что нельзя штамповать книги в угоду спросу, ведь так его романы могут потерять присущую им оригинальность и свежесть. Опасаясь этого, он в последнее время стал относиться к своей работе еще щепетильнее, хотя и знал, что и так суровее его самого критика не найти. Ведь он, прежде чем сдать рукопись, перечитывал каждую ее страницу по двадцать, а то и по тридцать раз.