Мистер Уайлдер и я - стр. 16
– Что-то подсказывает мне, что, путешествуя по Америке, вы не слишком хорошо питались.
Я кивнула пристыженно: могла бы и не демонстрировать, насколько я оголодала.
– Bon appétit[10], – добавил он.
И сосредоточился на своих устрицах (выглядели они, по-моему, омерзительно, а пахли еще хуже), однако проглотить успел только три штучки, когда к столику приблизился новый незнакомец. Этому было лет около сорока пяти, черные волосы до плеч, усы с опущенными до самого подбородка кончиками, рубаха в сеточку, линялые джинсы, а на шее цепь с увесистым медальоном. Он казался более уверенным в себе, чем предыдущий визитер.
– Мистер Уайлдер? – начал он.
Билли, как раз поддевавший вилкой четвертую устрицу, обернулся, глянул на мужчину и смиренно полюбопытствовал:
– Чем могу быть полезен?
– Я понимаю, вы кушаете… в дружеской компании и все такое, но можно я вам кое-что скажу, коротко, в двух словах?
– Пожалуйста, приступайте.
– Я только хотел сказать, что ваши фильмы… они изменили мою жизнь, – торжественно провозгласил мужчина, а затем его понесло: – Видите ли, давно это было, еще в начале шестидесятых, когда я плюнул на все и перебрался на Западное побережье. То есть ни драг-культуры, ни хиппи, ни контрреволюции тогда еще и в помине не было, но в воздухе что-то такое витало, ну вы в курсе, да? Сперва я подался в Сан-Франциско, поэзия там была реально клевая и джаз играли по кайфу, и я типа погрузился в атмосферу и сам начал пописывать, и… хм-м (смешок)… стихи мои реально не были такими уж хорошими, врать не стану, но, с другой стороны, поэзия заставила меня пересмотреть мое отношение к жизни, понимаете? И я осознал, что моя жизнь до того была такой… узкопрофильной, то есть я был таким лохом, но искать себя… за это я взялся не сразу, а только когда все кругом завертелось, ну сами знаете: власть цветов, психоделия, вечный кайф, наркота… Именно тогда я понял, чего я реально хочу, поэтому рванул в Лос-Анджелес и начал продвигаться в музыкальной сфере, какое-то время торговал пластинками в магазинчике на Мелроуз-авеню, его там больше нет, теперь там зубоврачебный кабинет или какая другая фигня, точно не скажу, но потом я занялся менеджментом, некоторое время был менеджером у “Мазерс Файнест”, помните таких? В то время они были ого-го, по три-четыре тысячи слушателей собиралось на их концерты… иногда… впрочем, сейчас это уже неважно, потом я переключился на промоушен, и… закругляюсь, простите, вам, наверное, хочется доесть свой ужин… короче, я открыл клуб в Фэрфаксе, а недавно еще один в Восточном Голливуде[11], две площадки, и на обеих дела идут улетно, и самое главное, я чувствую себя самым везучим чуваком на свете, нет, конечно, я понимаю, это не то, что быть всемирно известным кинорежиссером и все такое, но клубный менеджер, в своем кругу он… востребован, сечете, о чем я? То есть я могу менять девчонок каждый вечер, если захочу, иногда я так и делаю, хотя я не то чтобы… (Заметив пристальный взгляд Одри исподлобья.) Без обид, мэм, я не хотел никого задеть и, надеюсь, не задел. Просто мне очень хотелось рассказать вам, мистер Уайлдер, про мою жизнь и поблагодарить. Спасибо за все.
Секунды две Билли молча разглядывал парня, прежде чем спросить:
– Я не улавливаю смысла. При чем тут, черт возьми, мои картины?