Мистер Пропер, веселей! - стр. 3
– Этот… – жена проследила за официантом, пока тот наливал вино, и, дождавшись его ухода, продолжила – … козёл оказался новым главным редактором нашего журнала! Представляешь! Нет, ты представляешь! И из-за той нашей стычки на парковке, которая… которая была неделю назад! Неделю назад! Любой бы нормальный человек уже давно забыл бы об этом! Он отдал распоряжение мою статью убрать, хотя номер был уже свёрстан!
– А как он, кстати, узнал, что это именно твоя статья? – удивился Н. И.
– Ну, там же есть моя фотография.
– А-а-а, понятно, – Гаврилов развёл руками и во второй раз произнёс, – детский сад!
– Вот я и говорю, детский сад, – жена выдохнула и сделала очередной глоток.
Для того чтобы разрядить обстановку, Н. И. взял её маленькую сухую руку в свою и произнёс:
– Наверное, у него просто здоровенный геморрой в заднице – вот он и злой!
Анна Геннадьевна засмеялась. Смеялась она как девчонка, тонко и заливисто, что было неожиданно для пятидесятилетней женщины.
– Точно, геморрой в заднице! Но разве можно так говорить, – она прикрыла губы салфеткой, – мы же с тобой культурные, образованные люди! А кстати, как правильно? – выражение озабоченности скользнуло по её лицу. – Геморрой в заднице или геморрой на заднице?
– А что здесь некультурного? – отозвался Н. И. – И геморрой, и задница – вполне литературные выражения.
– Нет, я имею в виду, что культурные люди должны дружить с предлогами! А знаешь, что про него рассказывают? – внезапно оживилась она.
– Что? – спросил Н. И.
– Что он крутит со студентками! Представляешь? Нет, ты представляешь? Такой старый козёл, а крутит со студентками! С первокурсницами!
– А сколько ему лет?
– Да лет за пятьдесят. Это точно.
Н. И. мысленно посчитал, что ему до указанного возраста осталось одиннадцать лет, и хотел было вздохнуть, но передумал и спросил:
– А что теперь будет со статьёй?
Анна Геннадьевна махнула рукой:
– Не волнуйся, друг мой, я уже переговорила по этому поводу… переговорила с Пинигиным, и он обещал зайти к ректору. Да. Так что, думаю, скоро нашего хама вызовут на ковёр.
– Ну, ясно, – кивнул Н. И., – он ведь ещё не знает, с кем связался! С мастером интриг!
Жена улыбнулась:
– Это точно! Мокрого места от него не оставлю. А статью опубликуют в следующем номере. Только в связи с этим у меня возникла ещё одна проблема.
– Какая? – с участием поинтересовался муж.
– Пинигин, естественно, (ну, ты же его знаешь!) попросил меня о встречном одолжении. Да. Он по горящей путёвке улетал в Египет и хотел бы… он хотел бы, чтобы я провела за него три семинарских занятия. Я согласилась, но совсем-совсем забыла, что у меня вылетает четверг! В четверг же я никак не могу его заменить, потому что… потому что у меня эта конференция. Да. И там я… там я делаю свой доклад. Как теперь выкручиваться, просто ума не приложу. Ко всем уже обращалась, и все отказываются. А если занятие сорвётся, Пинигин будет в ярости. Да. Он точно будет в ярости.
– А нельзя просто договориться со студентами, чтобы они не приходили? – осторожно предложил Гаврилов.
– Нельзя. Всё равно найдётся кто-нибудь, кто настучит в деканат. Так что, называется, не было забот… Да…
– Да уж. И что ты намерена делать? Сегодня уже понедельник.
Анна Геннадьевна развела руками:
– Я не знаю… не знаю, что делать.