Мистер Невыносимость 2 – Бездна в нас - стр. 4
Я подскочила с места, как ошпаренная. Из всей тирады я уловила только одно слово – Берлин. Оно обожгло так сильно, что стало трудно дышать.
– Ни за что! – заорала я, выходя из себя. Схватила сумку и направилась к двери.
– Как долго ты собираешься отрицать своё прошлое? Не думаешь, что уже пора с этим покончить и начать жить нормальной, полноценной жизнью? Думаешь, все молчат, потому что ничего не замечают? Но у меня, в отличие от Карины, хватит смелости сказать тебе всё в лицо. Извини, конечно, но в почти двадцать пять лет – это полное ребячество! От твоего поведения страдаешь не только ты, но и Карина. Разуй глаза, наконец! Сколько можно купаться в своих страхах и страданиях?!
Я остановилась, уставившись в скучную, выкрашенную в белый цвет дверь. Боль, которую я так старательно вытесняла, снова подступила к горлу, разламывая меня изнутри. Я знала, что госпожа Зоммер права. Сколько ещё я собираюсь убегать от самой себя? Только вот где взять силы, чтобы наконец сделать шаг вперёд, я не знала.
– Вы обсуждали это с Кариной? Когда?
– Мы давние подруги, если ты забыла. Естественно, она делится со мной своими переживаниями. Карина постоянно говорит о тебе и вздыхает. Я эти причитания уже слушать не могу! Пока ты ещё жила в Берлине, она мне все уши прожужжала про тебя и Гроссмайера. Не думай, что она не рассказала мне о том, что произошло между вами. Просто я не вмешивалась. В конце концов, это не моё дело. Но даже я больше не в силах спокойно наблюдать, как ты гробишь своё будущее из-за того, что давно осталось в прошлом. А Карина тебе потакает и сама из-за этого страдает. Жизнь не стоит на месте! Пора двигаться дальше – и тебе, и ей. Подумай над тем, что я сказала, и дай мне ответ как можно скорее. Ты можешь начать уже со следующего месяца. У меня в Берлине есть однокомнатная квартира в десяти минутах ходьбы от клиники. Для тебя бесплатно. Сейчас она всё равно пустует. Теперь свободна. Я рассчитываю на твоё благоразумие, – закончила госпожа Зоммер хладнокровно и, как ни в чём не бывало, вернулась к бумагам на своём столе.
Я тихонько вышла, вяло пробормотав прощальные слова. Госпожа Зоммер застала меня врасплох. Так жёстко и беспардонно меня ещё никто не отчитывал. Может, я со временем просто стала слишком изнеженной, поэтому сейчас так обидно и неприятно внутри. А может, она действительно перегнула палку. Но факт остаётся фактом: меня беспощадно поставили перед выбором. И этот выбор был мучительно трудным.
Знала ли она, насколько жестоко со мной обошлась? Ведь если я откажусь от её предложения и продолжу жить, как раньше, однажды я возненавижу себя за трусость. Но и согласиться не легче – подписаться под приговором: пять лет в городе, где всё пропитано воспоминаниями о Лоурене, и делать вид, что всё в порядке. Это же чистой воды самообман.
И вообще, с чего она решила, что мне место в педиатрии? Какой из меня детский врач? Допустим, определённая логика в этом есть: когда я проходила практику в детском отделении, малыши буквально липли ко мне, хотя я с ними не сюсюкалась. С моей вечно мрачной миной я должна была их скорее отпугивать, но происходило всё наоборот. Не знаю, что именно их во мне притягивало. Но, признаю, приятно, когда дети тянутся к тебе. Мне действительно нравятся маленькие пациенты. Они открытые, искренне выражают симпатию и не стесняются говорить то, что думают. С взрослыми гораздо сложнее. Я до сих пор не научилась их читать. Но в моральном плане работать с детьми гораздо сложнее. Есть случаи, когда не удаётся спасти… И тогда приходится смотреть в глаза убитым горем родителям. Это невыносимо.