Мистер Несовершенство - стр. 40
Улыбка Рика стала расслабленно-теплой, и он, подхватив со стола и свою, и мою тарелки взялся их мыть.
– А было им с нами ой как нелегко, потому как мы успели превратиться в мелких злющих засранцев, способных цапнуть кормящую руку. И кусали, случалось. Так что им реально должно быть уготовано местечко в раю за то, что они нас превратили в подобие нормальных людей. Поначалу они ходили в школу по вызовам как на хренову работу. – Рик хитро прищурился, рассматривая меня, с интересом внимавшую ему. – Эх, хотел бы я взглянуть на тебя в старших классах. Небось, была звездой школы и встречалась с самым крутым спортсменом, пока все его дружки втайне мечтали оттяпать такую девчонку себе?
– Хм… вообще-то, нет. – Я по привычке прикусила нижнюю губу, не слишком обрадованная сменой направления нашего разговора в мою сторону. – Я не ходила в школу.
– Совсем? – изумился Мангуст.
– Месяц, когда была еще мала, а потом осталась на домашнем обучении. – Вскочив, я выхватила у него тарелку, взявшись натирать ту полотенцем.
– А, ясно. Личные учителя, частные уроки и все такое? Твои родители не хотели, чтобы рядом с тобой ошивался не пойми кто в школе? Ну вроде таких раздолбаев, как мы с братьями?
Официальная версия именно так и звучала. Девочку состоятельной южной семьи с огромным поместьем на отшибе оберегали от близкого общения с ребятами непрестижных районов нашего маленького городка, где, к сожалению, было лишь одно учебное заведение для всех.
– Я… У меня в детстве были большие проблемы с поддержанием внимания, – почти шепотом неожиданно для себя самой призналась я ему в том, о чем не говорила даже Томасу за все годы вместе. Считал бы он меня такой же безупречной, узнав, что наш семейный доктор почти прилепил мне когда-то невеселый диагноз, по сути объявив слабоумной?
А что обо мне подумает Рик?
– Проблемы? – прищурился парень, опять немного хмурясь.
С чего это меня дернуло вывалить на него этот аспект моей биографии? Это ведь ужасно нетактично с моей стороны, вообще-то. Когда тебе кто-то неожиданно сообщает нечто подобное, то это автоматически требует какой-то реакции, чаще всего сочувствия, понимания, хотя бы из чистой вежливости. Вроде определенного рода принуждение к переживанию ненужных тебе чувств к практически чужому человеку, насилие, что скорее может оттолкнуть, нежели побудит к кому-то проникнуться. Но для меня это давно лишь обстоятельство из прошлого, не нуждающееся в чьем-то сожалении или оценке. Так что говорить об этом Мангусту вообще не было ни единой разумной причины.
– Я все это давно преодолела, спасибо тем специалистам, к которым меня возили родители, и специально разработанной программе обучения, – зачастила я, желая побыстрее закрыть неприятную нам обоим тему. – Так что сейчас я нормальный человек.
– Точно? – ехидно прищурился он, бочком подвинувшись ко мне. – То есть однажды ты не бросишься на меня и не натыкаешь сто сорок дырок перочинным ножом?
– Что? – опешила я. Нет, ну мне случалось читать на форумах, что большинство людей не склонны хоть как-то разбираться в любых расстройствах и им легче всех свалить в одну кучу и навесить ярлык психов или придурков, но чтобы…
– Потому что я бы предпочел все же нормальный кухонный тесак такой, ну или бензопилу, – уже откровенно рассмеялся Рик, обрывая поток моих обиженных мыслей. – Люблю ужастики.