Мистер Муллинер рассказывает - стр. 23
День, который оказался столь роковым для холостяцкой безмятежности Седрика Муллинера, начался по иронии все той же Судьбы на самой счастливой ноте. Было воскресенье, а по воскресеньям ему дышалось особенно легко, так как в этот день мисс Уотлинг не посещала его квартиру. Последнее время ему в присутствии мисс Уотлинг становилось все более и более не по себе. У нее появилась манера поглядывать на Седрика с непонятным оценивающим выражением в глазах. Постигнуть смысл этого выражения ему не удавалось, но оно его тревожило. И он был рад избавиться от ее общества на целый день.
К тому же от портного только что прибыл его утренний костюм, и, рассматривая себя в зеркале, он установил, что выгладит безупречно. Галстук спокойной расцветки и величайшей элегантности. Брюки – само совершенство. Сверкающие черные ботинки – именно то, что требуется. В вопросах одежды он должен был поддерживать свою репутацию. Молодые люди видели в нем пример для подражания. И он чувствовал, что сегодня не обманет их ожиданий.
А в довершение всего ему предстоял званый завтрак в половине второго в доме лорда Наббл-Нобского на Грос-венор-сквер, и он знал, что может рассчитывать встретить там весь цвет и все сливки английской аристократии. Его предвкушение оправдалось более чем. Если не считать деревенщины-баронета, который каким-то образом умудрился туда пролезть, за столом, помимо него самого, не было никого рангом ниже виконта, а в довершение счастья его посадили рядом с леди Хлоей Даунблоттон, красавицей дочерью седьмого графа Чуолского, к которой он давно питал отеческую и почтительную привязанность. И они так мило беседовали, что по окончании трапезы, когда гости начали расходиться, она спросила, не хочет ли он пройтись с ней до статуи Ахиллеса, если им по пути.
– Дело в том, – сказала леди Хлоя, когда они неторопливо пошли по Парк-лейн, – что мне необходимо кому-то довериться. Я только что помолвилась.
– Помолвились! Дражайшая леди Хлоя, – благоговейно прожурчал Седрик, – я желаю вам всяческого счастья. Однако я не видел никакого объявления в «Морнинг пост».
– Да. И ставлю пятнадцать против четырех, что и не увидите. Все зависит от того, как дорогуша старикан, седьмой граф, поведет себя, когда сегодня к вечеру я приволоку Клода домой и положу на дверной коврик. Я люблю Клода, – вздохнула леди Хлоя, – со страстью слишком неистовой для слов, но прекрасно понимаю, что он не конфетка. Видите ли, он художник и, если его предоставить самому себе, одевается на манер бродяги-велосипедиста. Но я все-таки надеюсь на лучшее. Вчера я затащила его в магазин братьев Коэнов и заставила купить утренний костюм и цилиндр. Слава Богу, вид у него почти приличный, а потому…
Ее голос замер, перейдя в странное клокотание. Они уже вошли в парк и приближались к статуе Ахиллеса, а к ним, дружески приподняв цилиндр, приближался молодой человек приятной наружности, корректно одетый в пиджак, серый галстук, крахмальный воротничок и пару восхитительных клетчатых брюк с острой складкой, великолепно заглаженной в направлении север – юг.
Но увы, корректность его костюма не достигала ста процентов. От шеи до лодыжек он был вне всякой критики, но ниже! Леди Хлоя прервала обращенную к Седрику Муллинеру фразу и испустила стон ужаса, рожденный видом ярко-желтых ботинок, в которые был обут молодой человек.