Мистер Холмс - стр. 6

Но и письмо не далось ему: как только он приступил к чтению, его веки сомкнулись и подбородок постепенно свесился на грудь. Во сне он не почувствовал, как письмо выпало из его пальцев, не услышал слабого хрипа, вырвавшегося из его горла. Очнувшись, он не вспомнил календулового поля, в котором стоял, не вспомнил и сна, вновь перенесшего его туда. Вздрогнув, когда Роджер внезапно согнулся над ним, он прочистил горло, глянул в обеспокоенное лицо мальчика и неуверенно проскрипел:

– Я спал?

Мальчик кивнул.

– Вот как… вот как…

– Ужин скоро будет подан.

– Да, ужин скоро будет подан, – пробормотал он, приготовляя трости.

Как и до этого, Роджер осторожно поддерживал его – помог встать с кресла, прильнул к нему у двери кабинета; мальчик проследовал с ним по коридору, вниз по лестнице, в столовую, где, наконец освободившись от легкой хватки Роджера, он сам пошел к большому викторианскому столу золотого дуба и единственной тарелке, поставленной для него миссис Монро.

– Когда я закончу, – не оборачиваясь, сказал Холмс мальчику, – я бы хотел обсудить с тобою дела пчельника. Я хочу, чтобы ты известил меня обо всем, что произошло там за время моего отсутствия. Я не сомневаюсь, что ты сможешь дать подробный и точный отчет.

– Думаю, что смогу, – ответил мальчик от двери, следя, как Холмс приставляет трости к столу, усаживаясь.

– Очень хорошо, – сказал в заключение Холмс, посмотрев через комнату туда, где стоял Роджер. – Встретимся в библиотеке через час. Разумеется, если запеканка твоей матушки не сведет меня в могилу.

– Хорошо, сэр.

Холмс взял сложенную салфетку, встряхнув, развернул ее и заткнул за воротник. Прямо сидя на стуле, он аккуратно, в ряд, разложил столовые принадлежности. После этого он выдохнул через нос, ровно положив руки по обе стороны пустой тарелки:

– Где эта женщина?

– Я иду, – сейчас же отозвалась миссис Монро. Она быстро появилась за спиной Роджера, держа в руках поднос, над которым поднимался пар ее стряпни. – Отойди-ка, сынок, – сказала она мальчику. – Так от тебя никому пользы нет.

– Прости.

Худенький Роджер чуть отодвинулся, давая ей пройти. И едва мать пронеслась мимо, спеша к столу, он медленно отступил на шаг назад – и еще на один, и еще, – пока не исчез из столовой. Торчать там он не собирался; иначе, он знал, мать может отослать его домой или уж наверняка заставит выполнять повинность по уборке кухни. Он осуществил свой побег без лишнего шума, когда она подавала Холмсу ужин, успев ускользнуть, пока она не вышла из столовой и не позвала его.

Но мальчик не отправился на улицу, не побежал к пасеке, как могла бы предположить его мать, – не пошел он и в библиотеку готовиться к расспросам Холмса о пчельнике. Он прокрался обратно наверх и вошел в ту комнату, где дозволялось уединяться одному только Холмсу, – в кабинет. На самом деле, пока Холмс был за границей, Роджер проводил за исследованием кабинета долгие часы – поначалу он снимал с полок разные старые книги, пыльные монографии и научные журналы и внимательно читал их, сидя за столом. Утолив любопытство, он бережно возвращал их на полки, следя за тем, чтобы они хранили нетронутый вид. Иной раз он даже представлял себя Холмсом, откидывался в кресле, соединив кончики пальцев, смотрел в окно и вдыхал воображаемый дым.