Мистер Генофонд - стр. 28
– Что тебе надо?!
От такой наглости меня чуть удар не схватил.
– С ним на руках совсем ничего не получается. Он то есть хочет, то пить, то спать. Я даже в туалет сходить не могу.
– Вов, ты в своем уме? – я подхватила малыша и протянула в руки бывшему.
– В своем, Поленька. В своем. – Вовка резко сдал назад. – Но с ним совсем засада. Там, в больнице, уже ждут. Если до девяти не успею все привезти, меня бабы мои сожрут.
– А ничего, что я совершенно посторонний человек для твоего сына? Твоя мамаша меня потом со свету не сживет?
Я перевела взгляд на ребенка и тут же отругала себя за это. Голубые глаза смотрели на меня как на чудо, удивленно, смело, изредка хлопая ресничками. Маленький ангел. Милый, розовощекий и не виноватый в том, что ему достался такой папка.
– Поленька, это всего на пару часов! – Вовка в молитвенном жесте сложил руки и принялся задом, как рак, красться к двери.
– Вовка! Стой! Я не сказала «да»! – Шок от ситуации с каждой секундой нарастал все сильнее. Я была знакома с Вовкиным сыном лишь по фото и видео. А мои знания о малышах начинались с азов детской психологии институтских времен и заканчивались рекламой подгузников по телевизору.
Словно заключенный перед повешением, Вовка замер и обреченно склонил голову.
– Мне кроме тебя больше не к кому обратиться, – заговорил в том же своем несчастном тоне, в каком умолял не подавать документы на развод.
– Вов, но я не мать. Я даже, что делать с ним, не знаю.
Малыш в моих руках шевельнулся. Маленькая ручка схватила за отворот просторной домашней майки и потянула на себя.
– Но ты же у нас дипломированный педагог.
– Учитель английского, – вырвалось со стоном. – Твоему сыну рано пока.
– Колыбельную можно спеть и на английском. Ему как раз через полчаса спать, – Вовка шмыгнул носом и уверенно взялся за дверную ручку. – А поесть... Там, – кивнул на сумку, – бутылочка и подогреватель.
– Нет, Вова, нет...
Подхватив малыша поудобнее, я снова двинулась к непутевому папашке. Не нужна мне была такая ответственность. Почему я? Зачем мне? Но Вовка оказался быстрее. Дверь закрылась прямо перед моим носом. А вслед с коридора донеслось громкое: «Два – три часа, и я его заберу!»
***
Как Вовка ни клялся, он, конечно же, не успел ни через два, ни через три часа. В дверь тихо поскреблись лишь через пять.
Маленький Вася в это время мирно спал на моей кровати, а я давилась третьей чашкой кофе, внимательно присматривая за малышом. Боялась, чтобы он не задохнулся, уткнувшись в валик из одеяла, чтобы не скатился с кровати, чтобы с ним не случилось ничего другого. И одновременно удивлялась тому, как сладко малыш посапывает во сне, как красиво причмокивает губками и строит иногда забавные рожицы.
Не самое спокойное занятие. Волнительное с непривычки. Но, когда Вовка аккуратно забрал Васю с кровати, подхватил сумку и отчалил, на душе стало грустно и пусто.
Все же зря я не нажаловалась свекрови, когда ее кровинушка первый раз прислал фото своего сына. Надо было рубить все связи сразу после развода. Не жалеть ни о чем в прошлом. Бывший муж не собака – нечего ему было возвращаться по прежнему адресу. Но тогда, в двадцать шесть, я все еще была дурой. Одинокой, никому не нужной и уже клинической.
За дурость приходилось платить сполна. Раньше грустью после просмотра фото. Нынче – бессонной ночью и жутким отражением в зеркале наутро.