Миссия: разлюбить засранца - стр. 38

Часом позже, когда я, кажется, справилась со своими эмоциями, раздается звонок в дверь. Я сперва даже не обращаю на это внимание. Мало ли кого там принесла нелегкая. Поди опять шарлатаны впаривают какую-то фигню вроде очистителя воздуха. Однако спустя минуту дверь в мою комнату открывается.

— Полинка, к тебе гости, — говорит мама.

Хмурюсь, откладываю телефон, а потом замечаю за спиной мамы массивную фигуру Клюева с широченной улыбкой на физиономии.

— Привет, плюшка!

Бровь мамы ползет вверх, загадочно сверкнув глазами, она кидает:

— Ну я оставлю вас! Если что-нибудь будет нужно, кричите!

А затем уходит. Рома между тем проходит в комнату. С интересом оглядывается, после чего падает на стул с колесиками и подъезжает к кровати.

— Как ты здесь оказался? — недоуменно спрашиваю.

— Ногами, — усмехается, пожимая плечами. — Как же еще.

— Ты понимаешь, о чем я, балбес! — закатываю глаза, но все же не скрываю улыбки.

Я рада видеть Ромку. Без него скучно, надо признать.

— Решил проявить инициативу. Вижу, ты чувствуешь себя лучше, — легонько щелкает меня пальцами по носу. — Еще несколько дней, и ты не отвертишься от наших тренировок, Устинова.

— Скорее бы, — угрюмо буркаю. — Мне уже надоело болеть. Заболеть в карантин — полный отстой. Все наши вчера пошли в кино, а я дома тухну.

— Не переживай, я все равно лучшая компания для кино, — играет бровями, ухмыляясь.

— Расценивать как предложение?

— Ни в коем случае. Это уже дело решенное.

— А если я не пойду?

— Кто тебя спрашивать будет, — откидывается на кресле, широко расставляет ноги и, подняв руки, демонстрирует крепкие мускулы. — Видала? Схвачу и не вырвешься!

— Варвар!

— Еще какой!

Мы взрываемся хохотом, а потом Ромка, стукнув себя ладонью по лбу, вдруг вскакивает и произносит:

— Вот идиот! Совсем забыл! Я сейчас…

Клюев выходит из комнаты, слышу как копошится в коридоре, а потом заходит обратно, прикрывает двери и достает из-за спины букет полевых цветов и пакет с фруктами.

— Это тебе!

— Эмм, спасибо, — покраснев, говорю. — Не обязательно было…

— Пф-ф! Обязательно! Куда поставить? — спрашивает, зыркая по сторонам, и вдруг натыкается взглядом на букет, который уже стоит на столе рядом с корзиной фруктов.

Проклятье, как неловко! И пусть он не знает, что цветы от Долматова, но я-то знаю!

Он с интересом косится на букет и корзину, но ничего не говорит.

Скромно пристраивает свой рядышком, а пакет ставит на пол около кровати. Садится обратно на стул, наклоняется и достает из пакета мандарины.

— Как думаешь, когда тебе уже можно будет гулять?

— Хотелось бы уже завтра, но думаю еще несколько дней меня мама точно не выпустит.

— Правильно, слушайся маму, — уважительно кивает Клюев. Очистив мандарин, отрывает дольку и протягивает мне. Я уже хочу взять, но хитрец отводит руку. — Открой рот, — озорно улыбаясь, строго отрезает.

Фыркнув, в протесте отворачиваю голову к стене.

Рука Ромки показывается с долькой прямо перед моим ртом.

— Давай же, плюшка, — тычет мне мандарин в сжатые губы.

Господи, не отстанет же, гаденыш!

Сдавшись, приоткрываю губы и Рома просовывает мне дольку между ними.

Дверь в комнату резко открывается, и именно за этой картиной нас застает Долматов.

Откуда он тут взялся, черт побери?