Миссия Икара - стр. 84
Внезапно внимание Кендрика, чьи глаза еще не совсем привыкли к яркому солнечному свету, привлек юный заложник, мальчишка лет четырнадцати-пятнадцати, который, размазывая по щекам слезы, набросился на одного из террористов:
– Грязные ублюдки! Моя мать больна. Ее тошнит от вашей отравы. Дайте ей что-нибудь более съедобное, сучье отродье!..
Удар прикладом винтовки в лицо прервал слова мальчишки. По его разбитой щеке потекла кровь. Но вместо того чтобы замолчать, он завелся еще больше. Прыгнув через стол на того, кто его ударил, он вцепился ему в рубашку и принялся ее рвать. Металлические тарелки и деревянные миски полетели в стороны. В одну секунду террористы подскочили к нему и, оторвав мальчишку от бородатого охранника, бросили его на землю и принялись избивать сапогами и прикладами. Несколько мужчин из числа заложников, вдохновленные примером юного собрата по несчастью, бросились вперед, размахивая руками и выкрикивая слабыми хриплыми голосами оскорбления своим куда более сильным тюремщикам. Небольшой бунт был немедленно жестоким образом подавлен. Людей избили до полусмерти и пинками отбросили их бездыханные тела к стене.
– Звери! – выкрикнул пожилой мужчина, выйдя нетвердой походкой вперед. Его выпад остался без внимания. – Арабские звери! Дикари! О цивилизации из вас кто-нибудь слыхал? Неужели избиение слабых, беззащитных людей способно сделать вас героями ислама? Если так, убейте меня, чтобы заслужить себе побольше медалей, только, ради бога, прекратите этот кошмар!
– Ради чьего бога? – поинтересовался один из террористов, находящийся возле лежащего на земле без сознания мальчика – христианского Иисуса, чьи последователи снабжают оружием наших врагов, чтобы они могли убивать наших детей бомбами и пушками? Или ради блаженного Мессии, чьи люди крадут нашу землю и убивают наших отцов и матерей? Разберись для начала со своим богом.
– Довольно! – приказал Азрак, приближаясь к группе террористов.
Кендрик последовал за ним, с трудом удерживаясь от желания выхватить из кобуры на плече Синего пистолет и расстрелять негодяев в упор. Остановившись перед окровавленным телом мальчишки, Азрак заговорил снова, не повышая голоса.
– Урок преподан. Не переусердствуйте, иначе прикончите тех, кого собираетесь научить. Отведите этих людей в больницу к врачу, который пользует заложников… и найдите мать этого мальчишки. Отправьте ее тоже к врачу и дайте ей поесть.
– Но почему, Азрак? – запротестовал один палестинец. – Моей матери такого уважения не выказывали! Она была…
– Равно как не выказывали и моей, – резко оборвал его Синий. – Ну и что? Взгляни на нас, кем мы стали. Оттащите этого юнца, и пусть он остается с матерью. Пошлите кого-нибудь поговорить с заложниками, успокойте их. Сделайте вид, будто сочувствуете им.
Кендрик содрогнулся от отвращения, глядя на бездыханные, покрытые синяками и кровоточащими ранами тела оттаскиваемых мужчин.
– Ты поступил правильно, – сказал он Азраку голосом, лишенным каких-либо эмоций. – Нужно знать, когда следует остановиться, даже если нет желания делать это.
Новоявленный лидер террористов изучающе посмотрел на Эвана:
– Я говорил серьезно. Взгляни на нас. Смерть близких меняет нас. Сегодня мы дети, а завтра уже взрослые мужчины, и неважно, сколько нам лет, мы сеем смерть потому, что воспоминания о пережитом не дают покоя.