Миссис Всё на свете - стр. 18
– Роза Паркс сказала так: «Люди решили, что я не уступила место белому потому, что устала, но это неправда», – сообщила Ладреа, – на самом деле…
И тут вмешалась ее сестра:
– Она устала уступать!
– Ух ты! – Джо попыталась представить себя на месте отважной Розы Паркс, которая не побоялась ни ареста, ни тюрьмы. – Могу поспорить, здесь ей живется гораздо лучше, чем на юге.
Чернокожие девочки переглянулись.
– В чем дело? – не поняла Джо.
– Ты правда так думаешь? – спросила Ладреа, подняв брови. – Сколько, по-твоему, белых проживает в нашей многоэтажке?
– Или на нашей улице, – добавила Ладонна.
– И сколько белых ходит в школу, где учится наш младший братишка?
– Хм-м…
– Ни одного! Ноль! В Детройте такая же сегрегация, как и на юге. Разница лишь в том, что здесь законы мягче.
Джо откусила морковку, вспоминая руки матери у себя на плечах, свою восьмилетнюю попку на покрытом полиэтиленом диване. «Одного полета птицы должны стаями водиться».
– Это нечестно! – заявила она.
Девочки снова обменялись взглядами. Ладонна закатила глаза. Ладреа цыкнула сквозь зубы.
– Давайте сменим тему, – предложила Вернита. – У меня от вас голова разболелась! К тому же после обеда нам еще полосу препятствий бежать. – Она подалась вперед, сверкнув крестиком на шее, и указала на лимонный пирог, который Джо принесла из дома: – Будешь?
Джо протянула ей свой десерт, размышляя о Мэй и Фриде.
– Это не честно, – повторила она, но тут прозвенел звонок, и все побежали на урок.
В раздевалке после занятия к Джо подошла Ладреа.
– Знаешь, если ты действительно хочешь что-нибудь сделать…
– Хочу, – кивнула Джо.
– Каждую субботу у бассейна «Кристалл», на углу Гринфилд-стрит и Эйт-Майл, проходят пикеты. В этом бассейне разделяют посетителей по расовому признаку. Из наших на пикеты много кто ходит. – Она смотрела на Джо, и ее лицо было непроницаемо. Под мышкой – баскетбольный мяч, из косички выбилась прядь волос. – Мы встречаемся здесь, у школы, в десять часов и едем туда.
Джо кивнула. Сердце громко стучало в груди. Мать вряд ли бы ее одобрила. Сара с Кеном верили в интеграцию и считали, что все могут жить где угодно, и черные, и белые. «Евреев самих слишком притесняли, чтобы они поступали так с другими», – говорил отец Джо. Однако он же переехал на другой конец города лишь потому, что старый район начал «меняться». Теперь Джо достаточно подросла и понимала, что там стали селиться темнокожие. Ее мать высказывалась еще более недвусмысленно: «Не нарывайся на неприятности» и «Не вороши осиное гнездо».
В субботу утром Джо встала пораньше и сообщила Саре, что пойдет в школу потренировать штрафные броски.
– К четырем будь дома, – предупредила мать, не глядя на нее.
Джо села на велосипед и поехала в школу.
– Не думала тебя здесь увидеть, – удивилась Ладонна, а Ладреа сказала:
– Тебе понадобится плакат.
Пришло с десяток учеников, и черных, и белых, с картонными плакатами, на которых черной краской было написано: «Равенство сейчас», «Интеграция», «Свобода и справедливость для всех».
Джо собралась с духом и макнула кисточку в краску.
– А Вернита придет? – спросила она, выводя слово «равенство» и надеясь, что получится ровно.
Ладонна презрительно махнула рукой с длинными ногтями, которая так ловко хватала баскетбольный мяч:
– Забудь о ней!