Миссис Крэддок. Покоритель Африки - стр. 44
– Право, вина скверны просто до неприличия, – заявила миссис Мэйстон Райл, гордившаяся тонким вкусом. – Так и хочется взять с собой фляжку доброго виски.
В отличие от угощения застольная беседа была обильна и разнообразна. Аксиома любого повествования заключается в том, что истина должна выглядеть правдоподобно, и посему для сторонников реализма безудержное преувеличение фактов всегда служит помехой. Дословный пересказ речей, которые велись на ужине у миссис Брандертон, показался бы читателю вопиющей пародией. Безусловное первенство принадлежало историям из жизни известных людей. Миссис Мэйстон Райл, специалист по рассказам о духовенстве, с большим успехом поведала о епископе Торольде-белоручке, а также о епископе Уилберфорсе и его чертовом посохе. (Это несколько потрясло дам, но миссис Мэйстон Райл не собиралась разрушить впечатление от своего повествования, пожертвовав бранным словом.) Декан рассказал про самого себя, на что миссис Мэйстон Райл ответила историей про архиепископа Кентерберийского и занудного викария. Мистер Аттхилл Бэкот поделился политическими анекдотами: сначала про мистера Гладстона и стол палаты общин, затем про Диззи[24] и работника на ферме. Кульминацией стали знаменитые истории генерала Хэнкока о герцоге Веллингтоне. Эдвард от души хохотал над каждой байкой.
Взгляд Берты был прикован к Крэддоку, она страшно переживала. Какие гадкие мысли у нее в голове, со стыдом думала она, как унизительно для Эдварда, что они вообще пришли ей в голову! Разве не прекрасен ее супруг и внешне, и внутренне? Почему она трепещет перед мнением дюжины глупцов? Берта ничего не могла с собой поделать. Как ни презирала миссис Крэддок своих соседей, она находилась в позорной зависимости от их суждения. А как чувствует себя Эдвард? Тоже волнуется? Мысль о страданиях мужа причиняла ей невыносимую боль. Когда миссис Брандертон встала из-за стола, Берта пережила огромное облегчение. Она бросила взгляд на Артура, который уже распахнул дверь, и в эту минуту отдала бы что угодно, лишь бы украдкой попросить его присмотреть за Эдвардом, но не осмелилась. Ее терзала мысль, что все эти ужасные старики будут его игнорировать и тем самым открыто унизят.
В гостиной мисс Гловер случайно оказалась рядом с Бертой в некотором отдалении от остальных дам. Сестра викария поняла, что само небо посылает ей шанс покаяться перед миссис Крэддок в том, что прежде она недооценивала Эдварда. Мисс Гловер давно переменила мнение о мистере Крэддоке и теперь чувствовала потребность извиниться, однако смертельно волновалась. Необходимость затронуть столь деликатную тему повергала ее в неописуемый ужас. С другой стороны, собственные мучения придавали мисс Гловер уверенности: чем неприятнее разговор, тем очевиднее ее долг объясниться. Однако слова застряли у нее в горле, и она начала говорить о погоде. Мысленно отругав себя за малодушие, мисс Гловер приготовилась к испытанию и густо покраснела.
– Берта, я хочу попросить у вас прощения! – неожиданно выпалила она.
– За что? – изумленно вытаращила глаза Берта.
– Я была несправедлива к вашему супругу. Считала, что он для вас неподходящая пара, и говорила о нем такое, что и вообразить стыдно. Я весьма сожалею. Мистер Крэддок – один из лучших людей, кого я знаю. Не сомневаюсь, что вы с ним будете очень счастливы.