Мишель - стр. 14

Духи у меня перевелись, однако есть отличная туалетная вода. Её ароматная композиция вызывает ассоциации с райским цветочным садом – так написано на упаковке. Распыляю туалетную воду на запястья, на впадинку между ключицами, на шею и на мочку уха.

Я готова, и время осталось. Иду перекусить. На кухне хлопочет мама.

– Куда такая нарядная собралась? – спрашивает она.

– На вечеринку. Вернусь поздно. Может переночую у Беллы.

Мама смотрит на меня пристально, отпускать не хочет, но и обидеть боится.

– Я ведь тоже была в твоём возрасте, ходила на танцы и на них, между прочем, встретила твоего папу.

Ого, я вступаю в клуб посвящённых. Я не знала, как родители познакомились.

– И как же это случилось?

Мама застенчиво улыбается.

– Любовь с первого взгляда и баста! – Мама открывает шкаф-термостат и достаёт бутылку красного вина. – Поищи штопор.

Я отыскиваю приспособление в ящике стола и передаю его. Умело открыв бутылку, мама снимает бокалы с рейлингов и наполняет вином. Я никогда не пила с мамой. Сжимая в руках бокал, стесняюсь, как будто мне 14, а не 18.

– Когда ты встретишь свою судьбу, то обязательно испытаешь особую тревогу, особое волнение, возбуждение. – Мама глядит мне в глаза. – Твоё сердце замрёт на миг, и ты поймёшь, что он – твоя остановка. Танцуй с ним, но не торопи события. Готовь вначале на слабом огне… – Мама поднимает бокал. – Мика, ты такая красивая выросла и заслуживаешь самого лучшего. За тебя, дорогая, салют!

– Салют, мама! Спасибо!

Мы чокаемся бокалами. Я выпиваю глоток восхитительного молодого вина с фруктовым ароматом. Наслаждаясь напитком, мама посматривает в окно. Папу вызвали на работу. Мама будет дожидаться его, нальёт себе ещё вина, будет скучать и ни за что не уснёт без ласки любимого мужчины. Я завидую ей доброй завистью.

Допив бокал, иду одеваться. Мои ножки от ушей на высоконьких, прозрачных, словно из хрусталя, каблуках.

– Пока, дорогая, – говорит мама.

Я наклоняюсь, давая поцеловать себя в лоб.

На улице поздний вечер, темень. Мне свежо, ощущаю вкус вина на губах, в голове играют лёгкие нотки похмелья. Появляется волнение – скоро я окажусь в тёмном зале с незнакомыми людьми.

Такси приезжает без опоздания.

– Мика, ты просто огонь! – восхищается Белла моими макияжем и причёской. Мы с подругой ребячески целуемся в губы.

– А ты чудесна!

Белла выглядит прекрасно. Накрашенное нежное лицо, волосы завязаны сзади узлом. Она совсем как одна из «нас». Не знаю можно ли считать это комплиментом.

Ну вот, у меня опять просыпается совесть. Узнав о гибели Джеймса, я много и часто плакала. Горе, сравнимое с потерей сестры. Пол-лета мама утешала меня. Врач, к которому меня водили, посоветовал не замыкаться в себе, больше общаться со сверстниками, проводить время активно. Уже второй месяц я хожу на вечеринки, и мне лучше. Может из-за танцев – выплеска энергии, может из-за коктейлей, а может просто из-за того, что проходит время, и я что-то забываю. Джеймс бы хотел, чтобы я радовалась, веселилась, встретила кого-нибудь и была счастлива. Но совесть иногда, как сейчас, просто съедает меня, мучает, говоря, что ещё рано кутить, влюбляться, жить полной жизнью. Я чувствую, душевный разлад усилится, если меня постигнут новые неудачи и разочарования.

Такси останавливается напротив небоскрёба с горящими вывесками. Белла оплатила поездку при заказе. Позже сочтёмся с подругой, хотя она всегда против того, чтобы я переводила ей деньги.