Миры Первой империи. Книга 13. Паладин Веры – долгий путь до Аландона. Тома 1-3 - стр. 15
Только когда начальник скомандовал – Разойтись!
Вся сотня кинулась тормошить, поздравлять парня с его первой боевой наградой! А один из старшаков сказал – В честь орденоносца, для обмывания награды и внеочередного звания – подхорунжий, нашему Матвейше сообчеством организуется вечер, в складчину…Приходят – ВСЕ! – и посмотрел так выразительно на остальных…
И потому, когда получил отец первый перевод денежного аттестата за награду от сына на целых восемь рублей, сильно удивился! Он же не говорил, а когда атаман привез деньги и наградной лист парня домой, вошел, чем удивил отца и перекрестившись на иконы, тихо сказал – Ну…Пантелей! Накрывай стол на заутренне, станицу буду собирать и зачитаю вот ЭТО!
И для ознакомления протянул отцу Матвея тот самый наградной лист и подтверждение аттестата! И от себя добавил – За стол не беспокойся! Станица все оплатит! Не кажный день наши ребятишки Георгиями награждаются! Гордись, Отец! Славного парня ты воспитал!? После заутренней жду на собрании…
И когда атаман ушел, оставив отца в полном офигевании, тот схватил бумагу на столе и упав на лавку, жадно стал перечитывать раз за разом скупые строчки Наградного листа…Он верил и не верил строкам за гербовой печатью императорской канцелярии, искусстный вензель личной росписи Государя…
А потом горячо расплакался, жалея о том, что не дожила его супруга до этого великого дня, сгорела от мора холодной ветряной весной десять лет назад…Но с легким сердцем лег на кровать и провалился в сон! Без сна, просто, как в заколоченном наглухо ящике.
Назавтра было станичное собрание, все станичники обсуждали много чего, но по – прежнему станичники сторонились его, Пришлого – особенно его соседи!
Но, когда атаман объявил о втором вопросе повестки дня, все кажется замерли, парализованные невиданным известием – сына их Пришлого, изгоя станичного, наградил Орденом Святого Георгия сам император! И в подтверждении своих слов атаман вскинул бумагу с печатью и вензельной росписью самого государя! И когда Пантелей скользнул взглядом по лицам соседей, понял – те жутко кусали свои локти!
И, не выдержав стыда, они сразу же и ушли, невыносимо стыдно и гадко им стало самим за смертельную обиду, нанесенную соседскому парнишке за его первую, нечаянную Любовь, а их доча тем временем свихнулась с прямой дорожки – бросила новорожденное дитя под воротами в церковь станицы Албазинской, туда её выдали супротив её воли, и пропала, словно в водный омут канула?
Как оказалось через много лет, сгинула она по чахотке от наркомании, в одном из притонов для опиумных наркоманов в Цицикаре! А дитя – выросло в полном незнании кто его родители, что буквально случайно выяснили при Пекинской операции, впоследствии?…
Конечно, погоревал Пантелей о судьбе невинно загубленной судьбе малой детинушки, своего не состоявшегося внука, но судьбы коловорот не высправишь! И потому он выпал из жизни на двое суток! Пока с казаками солидно обсказывали о своих годах службы, как оказалось с некоторыми казаками Пантелей служил совсем рядом – как и многие другие, участвовавшие в Русско – турецкой войне 1877-1878 годов! Ну и конечно, в Русско-японской 1905 года…
Тем временем, народ разошелся и только атаман и пара вдовушек остались, чтобы помочь убрать столы, накрытые в Правлении! Атаман отозвал Пантелея в сторону и тихо ему сказал – Держи паря!