Мир за дверью - стр. 46
После измочаливания техники и не найдя ничего, достойного внимания, я вернулся обратно и залез наверх. Место вчерашнего боя еще было видно (и будет видно, как минимум, несколько лет – деревьям еще предстоит очухаться после вчерашнего обстрела, а многим еще нужно лечить свои корни), но Дуболес забросил меня от него подальше, и я был доволен его выбором, так что сосне, поймавшей меня, снова пришлось терпеть мое общество.
Еще было слишком рано, поэтому я начал пристреливать лук, чтобы оценить расстояние, которое стрела могла пролететь до своего исчезновения. Три секунды не такой уж долгий срок. Стреляя, я начал размышлять: как оценивать жизнь стрелы? С обычной стрелой все понятно: как от нее ничего не осталось, так ее и нет. А что с моей стрелой? Она умирает, открывая место другой стреле, или сама же появляется вновь? На этот вопрос Дуболес не сумел мне ответить, спрятавшись за все объясняющим (или все скрывающим) словом. Волшебство или магия – для него эти понятия были равноценны (но непонятно, сам Дуболес относится к волшебникам или к магам? Вопрос встал ребром и так и остался стоять, не желая заваливаться ни на одну из сторон.).
Простреливаемая дистанция оказалась не такой уж и большой (к великому сожалению), но универсального оружия не существует, так что за все плюсы надо платить минусами, однако всегда хочется, чтобы плюсов было намного больше. А из этих опытов вытекало то, что до машины Среднего мне не достать, если, конечно, они не подъедут поближе, на что рассчитывать особо не приходилось, учитывая расчетливость и осторожность последнего (в смысле, Среднего). Необходимо было что-то придумать, но что? На сегодня это был не самый важный вопрос. Главное – узнать, на какие сюрпризы нам стоит рассчитывать.
– Ратибор передает тебе привет и веселую песенку про ежиков. Жаль, что ты ее не слышишь, а я петь не умею, – вдруг вспомнил про меня Дуболес, отвлекая от размышлений.
– Передай ему от меня – веселого дня и хорошего командования. – Ничего более умного (а уж тем более смешного) в голову не приходило.
Вскоре однообразное созерцание поля и облаков было разбавлено появлением первых таблоидов (точнее, людей, их тащивших). Дуболес успел предупредить о них заранее, так что я был готов к их появлению.
Судя по всему, люди в этом мире рано вставать были не приучены, или же они знали манеру ведения боя наемников, так что, несмотря на позднее время (в Англии уже наверняка бы прошел второй завтрак), народ все подходил и подходил. А потом начал подъезжать и подъезжать, только теперь это были телевизионщики, вроде бы всё те же. Неторопливо они устанавливали свои камеры на треножники, а все незадействованные в этой сложной процедуре сотрудники устанавливали зонты от солнца и складные стулья. Эти приехали надолго. Постараюсь их не разочаровать.
Время идет, люди идут, камеры уже стрекочут (как передает радиопередача «Дуболес»), все мирно и спокойно. Хорошо, когда некуда торопиться. Затишье перед боем – полезная вещь. Можно морально подготовиться, поменять несколько видов настроя (от панического до пофигистского). Чем дольше ждешь, тем больше узнаешь о самом себе. Когда еще можно суметь узнать меру своего терпения, как не в такие минуты! А заодно и меру своего страха, напряженности и всяких других сложных и практически бесполезных человеческих эмоционально-поведенческих факторов, свойственных практически всем живым существам. К сожалению, такому как я тоже. Хотя, может, и не к сожалению. Без эмоций нет смысла бороться, ведь если всё – всё равно, то и бороться смысла нет, играть, соперничать, воевать, в конце концов. Так что «да здравствуют эмоции!» – но только в меру. Знать свою меру должен каждый. Кто ее знает, тот будет безупречен (теперь осталось только узнать, что же такое безупречность и в чем эта безупречность будет безупречна для каждого конкретного человека, а также относительно других людей).