Мир в руках - стр. 8
Глава третья
После подарков мне тяжело вставать, но я справляюсь, потому что в школу же надо. Я надеваю на себя всё, что положено, хотя мне трудно, и дышится тоже не очень. Но всё равно надо же идти. Другие девочки смотрят на меня жалобно, как будто они жалеют, что всё мне досталось, а не им, но они же сами не хотели хорошими становиться!
Я медленно иду в столовую, потому что перед глазами всё плывет и качается. Так бывает после подарков, поэтому я не считаю, что происходит что-то плохое. Дойдя до столовой, я вижу, что завтрак уже на столе и нужно побыстрее поесть, пока не отобрали старшие девочки. Они тоже хотят, чтобы я стала хорошей побыстрее, но если не позавтракать, тогда я в школе могу уснуть и меня опять не будут охорашивать.
Я сажусь на стул, чувствуя, что охорашиваюсь прямо во время завтрака, даже в глазах на минутку темнеет, но я не засыпаю, потому что во время еды нельзя, а то в школе будет не до охорашивания. Я быстро доедаю, хоть и дрожу почему-то. Но так действительно после подарков бывает, поэтому всё правильно.
Теперь мне нужно подняться, чтобы идти в школу. Пешком туда идти далеко, для этого есть специальный автобус, только маленький. Я выхожу на улицу и вижу этот автобус – в него другие дети заходят. Значит, и мне надо, поэтому я и иду, хоть и тяжело ходить мне сегодня, но я выдержу. Ведь всё, что делается, это для того, чтобы я хорошей стала, а я очень хочу хорошей быть! И чтобы мамочка…
– Первый класс? – спрашивает меня незнакомый дяденька, на что я киваю. – Села туда, – он пальцем показывает. – И тихо чтоб сидела!
– Спасибо, дяденька, – отвечаю я ему, идя, куда показали.
Стул в автобусе такой же, как в столовой, твёрдый, поэтому я опять начинаю охорашиваться. Так здорово придумано! Меня, получается, всю дорогу будут делать хорошей, наверное, чтобы времени не терять. Я раздумываю об этом, а затем автобус начинает рычать и подпрыгивать, пиная меня. В глазах становится темно так, что я чуть не засыпаю, но держусь. Это же для меня, поэтому засыпать нельзя. Я старательно не засыпаю, и темнота медленно расходится как раз тогда, когда выясняется, что мы приехали.
Я с трудом выхожу из автобуса, потому что ноги очень сильно дрожат. Идя за другими учениками, я натыкаюсь на какую-то тётеньку. Она останавливает меня рукой за ранец, а потом смотрит на меня и качает головой.
– Синицына, – непонятно говорит тётенька, – иди в класс.
– Хорошо, тётенька, – вежливо отвечаю я, совершенно не поняв, как она меня назвала. Это меня похвалили или у меня новое имя такое? – А куда надо идти?
– Ах да, ты же в первый раз, – вспоминает она. – Стой тут, я тебя сама отведу.
– Хорошо, тётенька, – повторяю я и стою на месте, стараясь не двигаться, хоть это и тяжело.
Ножки дрожат, и ранец тяжёлый для меня, но мне сказали же стоять, вот я и стою. Хотя я очень плохая девочка, но должна быть послушной, потому что надо привыкать. Когда я буду хорошей, то постоянно же слушаться надо будет. Я только надеюсь, что однажды я стану хорошей, потому что если нет, то лучше не быть. Ой, нельзя об этом думать! Так только очень-очень-очень плохие девочки думают, а я же уже стала чуточку хорошей, поэтому я только очень-очень плохая.
– Идём, Синицына, – говорит эта самая тётенька, опять непонятно называя меня. Наверное, это моё сегодняшнее имя, а непонятное оно, потому что я чуточку похорошела.