Мир треснул - стр. 9

Лика смотрела на арбалет.

– Опусти. Если хотел убить – убил бы.

Семён колебался секунду и убрал оружие. Лицо его оставалось жёстким, но пальцы дрожали – не от страха, от усталости.

– Я видел, как вас вели. Я думал, всё, конец. Но вы выбрались.

– Мы не из тех, кто сдаётся, – Игорь усмехнулся. – А ты кто? Нянька у мёртвого брата?

Семён резко посмотрел. В глазах мелькнула злость.

– Я продолжаю его долги. Он собирал картину, а платить остался я.

– Где? – спросил Марк.

– Тут рядом. Но если вы крысы Фонда, я не приведу.

Игорь шагнул вперёд.

– Если б мы были крысы Фонда, ты б уже болтался на их крюке.

Марк поднял руку.

– Достаточно.

Он посмотрел Семёну прямо в глаза.

– Мы санитары. Мы чистим, пока город ещё дышит. А ты либо с нами, либо труп на обочине.

Семён долго молчал. Потом кивнул.

– Идём.

Они шли через промзону, потом по гаражам, пока не добрались до старого склада. Металлическая дверь, замаскированная мусором, открылась с тихим скрипом.

Внутри было убежище. Не уютное, но живое. Стол с картами, стены с бумажными схемами, банки с образцами, ящики с инструментами. Пахло пылью и химией.

– Брат собирал всё, что мог, – сказал Семён. – Схемы Сбоев, отчёты. Хотел понять, как это работает.

Лика подошла к стене. На ней висели листы с рисунками. Нити, глаза, странные символы.

– Он был одержим.

– Он был ближе всех к правде, – резко ответил Семён. – А теперь его нет.

Игорь присвистнул, глядя на полки с банками. Внутри плавали органы, куски ткани.

– Ух ты. Мини-музей уродов.

Марк подошёл к столу. На карте города были отмечены красные точки. Слишком много. Почти каждый квартал.

– Это всё…?

– За последний месяц, – сказал Семён. – Сбой ускоряется. То, что вы видели, – только начало.

Тишина повисла тяжёлая.

– Зачем ты нас привёл? – спросила Лика.

Семён посмотрел на неё устало.

– Потому что я не вывезу один. Брат говорил, вы те, кто может держать удар. И если мы не соберём всё, что он начал, город падёт.

Игорь скривился.

– Город уже пал. Мы тут просто собираем мусор.

Марк молча провёл пальцем по карте. Шрамы на руке побелели.

– Значит, будем собирать до конца.

Семён кивнул.

– Тогда начнём.

Белый свет резал глаза. В ситуационном центре не было ни тени, ни запаха, ни тепла. Всё стерильно, как в морге, только вместо тел – экраны. Десятки панелей тянулись вдоль стены, на них бежали цифры, тепловые карты, графики. В углу гудели серверные стойки, воздух гнал кондиционер, будто хотел вытравить из комнаты даже намёк на жизнь.

Кротов стоял у стеклянной перегородки. На нём была форма без знаков отличия, погоны сняты. Он чувствовал себя не командиром, а винтиком. Словно солдат в лаборатории, где война превратилась в опыт над крысами – только крысы были людьми.

На экране перед ним мерцали камеры из клуба. Толпа, свет, музыка. Девчонки в мини, парни с бутылками. Он видел Маргариту – короткая стрижка, яркая помада, глаза уставшие. Она шла к бару, даже не подозревая, что у неё в груди – капсула с чужой волей.

– Готовы? – спросил рядом мужчина.

Артём Валерьевич. В костюме, галстук ровный, волосы приглажены. Он был из тех, кто выглядел бы прилично даже на похоронах. Взгляд – холодный, вежливый.

– Готовы, – ответил Кротов. Голос сухой.

– Тогда начнём.

Операторы за пультами задвигались. Пальцы забегали по клавишам, кто-то тихо отрапортовал: «Канал стабилен. Импульс в пределах нормы».