Мир Тараумара - стр. 21
Дальше их соитие происходило как во сне. Даже когда баню сотрясла очередная волна землетрясения, они не почувствовали и не услышали её. У них работали только инстинкты. Пика блаженства вначале достигла Настя, потом Степан. Они откинулись на спинку скамьи и долго пытались отдышаться.
– Ну вот, а ты сопротивлялся, – усмехнулась Настя.
– Цену набивал, – подыграл Степан. – Тебе не показалось, что были толчки?
– Толчки были, безусловно, я бы даже сказала, что это напористый расстрел моих ворот из главного калибра.
Степан посмеялся.
– Нет, я про землетрясение.
– Вроде было, но не точно. – Настя налила себе и Степану компот из другой банки. – Есть подозрение, что твоя крепость пала после компотика.
– Да какая у меня крепость, так, заборчик с кучей лазеек.
– Не обесценивай мою победу, – в шутку пригрозила Настя.
Они выпили по бокалу компота, оделись и вышли из бани, прихватив банки с недопитым лакомством. В беседке никого не оказалось, а воздухе пахло едким дымом, как от пожара. Настя со Степаном прошли к передним воротам. Ольга, Соня и Анатолий стояли и глазели на улицу через забор.
– Что случилось? – спросил Степан.
– Дома горят, – ответил Анатолий, не обернувшись. – Какие-то кретины их подожгли. И ветер, как назло, в нашу сторону.
По улице с той стороны, где начался пожар, шла толпа людей. Они уже поняли, что огонь в этом месте может запросто перекидываться с дома на дом, а никакие пожарные тушить не приедут.
– Компота хлебнешь? – спросил Степан.
Анатолий обернулся и удивлённо уставился на протянутую банку.
– Ого, откуда такое сокровище?
– Секрет, – ответила Настя.
Зам начальника банка присосался к дырке в крышке и жадно пил. Настя отдала свою банку Ольге с Соней. Они не стали отказываться.
После бани и секса Степана сморил сон. Он лёг в саду, в тени сирени, на принесённый из дома матрас и подушку. Пока спал, случилось три землетрясения. Причем последнее оказалось настолько сильным, что косяк входной двери в доме повело и она перестала закрываться. На кирпичных стенах появились трещины. А гром, донёсшийся следом, также был громче слышимых прежде. Степан и проснулся от него.
Настя сидела в беседке с книгой. Степан поднялся, размял ладонями лицо, помахал руками, чтобы разогнать кровь. Выглянул через забор на улицу. Народу на ней виднелось столько, сколько и должно быть в посёлке, в котором происходит нормальная жизнь. Не хватало только машин. Ничего особенного при этом не происходило.
Степан почувствовал голод и направился к Насте.
– Привет. Выспался? – спросила она.
– Да. Восстановился, – Степан добродушно усмехнулся. – Есть хочу. Осталось чего-нибудь?
Настя расстегнула куртку и вынула четвертинку колбасы.
– Припасла тебе. Наши сожители жрут, как саранча. Еле успела отобрать. Валить надо от них, иначе горя хлебнём. Они из категории людей, которым больше всего надо и которые меньше всего умеют.
– Давай уйдем тихо, по-английски, – предложил Степан. – Они где, кстати?
– В бане. Вернее, в предбаннике. Бухают.
– Откуда?
– В топочной у хозяина дома стоял самогонный аппарат, и там же банки с самогоном, настаивающимся на разных штуках. Там алкашки литров тридцать, если не больше.
– Пошли отсюда.
Они вышли через задние ворота и попали на смежные зады, заросшие бурьяном и заваленные разным хламом, преимущественно строительным. Степан посмотрел на солнце. Оно уже круто перевалило зенит и находилось в середине последней четверти.